только ищет повода проводить поменьше времени дома. Она бы и сама так делала, если бы могла.
Потому что дома творился кошмар. Мать у нее была не особо хозяйственная, в обязанности Робби уборка тоже не входила, поэтому горы грязного белья росли с каждым днем, что не радовало, но Мэрибет больше пугала грязная посуда, грозившая созвать всех тараканов в радиусе пяти ближайших кварталов.
Так что ей пришлось самой взяться за посуду. И за стирку. И поскольку о еде на заказ уже и думать не хотелось, она принялась готовить простенькие блюда. Эти несложные дела отнимали все силы, которые начали появляться. Возвращаясь домой с работы, Джейсон ругал ее за то, что она перетруждается, но продолжал задерживаться допоздна.
Однажды утром на второй неделе после больницы Мэрибет пришла на кухню выпить кофе и застала там посуду со вчерашнего ужина и свежий бардак после завтрака. И все это ожидало ее.
Да ну к черту, подумала она. Работать два дня в неделю будет проще. Вспомнив обещание, данное Элизабет за неделю до этого – о котором она забыла, как Элизабет и просила, – Мэрибет включила ноутбук. Пока она ждала, когда скачается рабочая почта, в животе от ужаса завязался узел.
Знакомая боязнь возвращаться к работе после перерыва. Летом, два года назад, вскоре после того, как Мэрибет снова начала работать на «Фрэп», Элизабет пригласила ее с семьей в домик Тома в Беркшире[2] (теперь это их с Томом общий домик) на выходные и праздники. А в самый последний момент Элизабет сказала, что они с Томом поехать не могут, но уговорила Мэрибет отправиться туда с Джейсоном и детьми. Мэрибет ожидала увидеть простой деревенский домишко, но это оказался домище в колониальном стиле с частным прудом. Единственное, что там было деревенского – это удаленность расположения и намеренное отсутствие связи с миром. Ни кабельного. Ни Интернета. Только стационарный телефон. А чтобы поймать сотовую сеть, надо было ехать в Ленокс. И ей понравилось. Мэрибет выключила телефон и принялась беззаботно искать с близнецами четырехлистный клевер и наблюдать за головастиками. Но по пути домой телефон начал разрываться от входящих сообщений и писем, из-за чего Мэрибет стало казаться, будто она пропустила что-то важное и непременно должна будет за это поплатиться. Вот и сейчас она испытывала то же самое.
Но нет, ничего важного там не оказалось. Да и вообще почти никакой почты не было. И это удивляло. У нее обычно ежедневно набиралась как минимум сотня писем редакционной рассылки, рабочих уведомлений, переписки с редакторами и писателями. Посмотрев внимательнее, Мэрибет заметила, что почта резко перестала поступать несколько недель назад – приблизительно тогда, когда сделали операцию. А те единичные письма, которые пришли до этого, были уже прочитаны. Но не ей.
Она зашла на почтовый сервер – вдруг с компьютером что-то случилось? – но там оказалось то же самое. Мэрибет проверила личный ящик – может, вообще с почтой что не так, но нет. Странно. Она позвонила Финуле, ассистенту Элизабет.
– Привет, Финула, это Мэрибет Кляйн.
– Привет! Как самочувствие?
– Отлично. Ну, не совсем, но уже лучше. С учетом
