Но и Вы не забудьте: я буду владеть этим городом.
– Не волнуйтесь. Слово Радзивилла в этом мире еще что-то значит. Запомните – послезавтра утром, во время последней стражи. А теперь уходите.
Поручик вжался в стену, как мог, и затаил дыхание. Мимо проскользнули две тени. Одна направилась к ограде, другая в сторону города. Вот оно как. Измена. Не случайно этот тип мне так не понравился. Что же теперь делать? Убить? Его же и повесят, как изменника. Бежать к фон Штадену или полковнику? Пожалуй, к фон Штадену. Он знает и Бейтона, и русских. Он найдет, как выйти из положения.
Поручик почти бегом направился к дому подполковника и практически ворвался к нему в спальню. Его сбивчивый, прерываемый эмоциональными вскриками рассказ, тем не менее, произвел впечатление на фон Штадена. Ворча о нарушении субординации и всех мыслимых приличий некоторыми молодыми людьми, он собрался и вместе с Бейтоном отправился в цитадель, где располагался воевода. К воеводе их не пускали долго. Стрельцы упорно твердили, что боярин Иван Васильевич почивает. Но настойчивость фон Штадена была поистине беспредельной. После почти часа препирательств их, наконец, пропустили в дом. А еще через полчаса они предстали перед светлым ликом боярина-воеводы, одетого в горничную рубаху и домашний кафтан. Боярин был хмур и крайне недоволен неурочным визитом. Но, узнав причину, всполошился не на шутку.
– Ты, братец, точно уверен, что все правильно понял? – несколько раз задавал он вопрос Бейтону.
– Так точно!
– Да я ж его, шельмеца, в бараний рог согну! Повешу на воротах!
Тут заговорил фон Штаден.
– Батюшка Иван Васильевич, повесить его было бы справедливо. Но ведь ляхи тогда другого иуду найдут.
– Что же ты, подполковник предлагаешь? Златом его наградить? Шубой на собольем меху?
– Зачем награждать, боярин-воевода? Награждать его нельзя, а вот использовать можно. Ляхи в атаку пойдут, считая, что их ждут с хлебом и солью, а мы их встретим залпом роты вот этого молодчика, – полковник указал на Бейтона. – Вот прыти у них и поубавится.
– А изменники что, стоять и смотреть будут?
– А зачем им стоять? Вы, батюшка, их в цитадель отправьте. Да не всех, а тех, которых Поклонский сам назовет. Вот мы и узнаем, кто предатель, а кто присяге перед государем верен. Тех же, кто останется, мои молодцы на пики и поднимут.
Воевода задумался. Потом рассмеялся и хлопнул фон Штадена по плечу:
– А лихо ты, немец, придумал! Головастый ты, однако. На том и порешим. И чтобы тихо у меня. До поры шума не поднимайте, – добавил он уже другим тоном.
Обратно ехали не торопясь. Сумрак зимней ночи уже готов был вот-вот смениться утренними сумерками. Отоспаться им уже не выйдет.
– Вы молодец, поручик, – начал разговор фон Штаден. – Хорошо подметили господина изменника.
