разговор на другое. Вот и сейчас тоже. Приосанился гордо:
– Я великий гонщик! Уже домчался – невзирая на экстремальные погодные условия. Через километр съезд. Чудо-местечко, зацени! Лес кругом сосновый! Теннисные корты! Супермаркет!
Они съехали с трассы на симпатичную, будто в рекламе страховой компании, дорогу. Справа и слева – пряничные, мечта офисного планктона, дома. Два этажа, участок, посадки, иномарка у входа.
– У нас тоже вид на дорогу? – насторожилась Митрофанова.
– Ох, Надежда! Вы бы хоть с кадастровым планом ознакомились, прежде чем во владение собственностью вступать, – упрекнул Полуянов.
И свернул на грунтовку. Слева синело озеро. Справа березовая роща отдавалась остаткам дождя. Метров через пятьсот их встретил указатель: «Васильково».
– Оно, оно! – обрадовалась Надя.
И подскочила к потолку – Дима не заметил под лужами лежачего полицейского.
– Негодяи! Хоть бы знак поставили! – заворчал журналист.
И покатил вдвое медленнее.
Митрофанова жадно глядела по сторонам. Она почему-то представляла классическое дачное местечко: деревянные домики, огороды, цветы, детвора на велосипедах. Но Васильково оказалось каким-то гибридом коттеджного поселка и чахлой деревеньки. То павой выступит вычурный, с витражными окнами, коттедж. И сразу рядом с ним – чахлая изба из черных бревен. Ну, и масса промежуточных вариантов: двухэтажные домики из скучной серой вагонки, солнечно-желтые избушки под старину, барак с новенькой пристройкой…
– А это что? – Надя показала на огромный, возвышающийся над всей деревней домище.
– О-о, это местная достопримечательность. Сейчас специально мимо проеду.
– Откуда ты знаешь про достопримечательности моего Васильково? – подозрительно спросила она.
– Так родная газета писала, – улыбнулся Дима. – Я специально в архиве нашел. Там еще заголовок такой мощный… «Дворец для черного короля».
Полуянов повернул, и девушка ахнула.
Действительно, прямо перед ними возвышался огромный, очень безвкусный за́мок. Площадь – пара тысяч метров, не меньше. Четыре этажа. Арочные окна. Под крышей – бойницы.
Но на этом величие и заканчивалось. Стекол в окнах не было. Забор из рабицы рухнул. Во дворе – груда хлама, какие-то ящики, гнилые матрасы, размокшие пакеты с цементом. Стены исписаны граффити.
– Какой ужас! – прокомментировала Надежда.
– Больше двадцати лет в таком виде стоит, – сообщил Дима. – Его вор в законе, Резо Крутой, в девяносто четвертом начал строить. За два года поставил коробку, закупил отделочные материалы – и сел. На пятнашку. А на зоне с собой покончил. Сам или помогли – не знаю. А дом остался. Наследников нет, достраивать некому.
Дима вновь надавил на газ, скомандовал:
– Теперь ищи Березовую улицу. Где-то совсем рядом.
И Надя почти сразу закричала:
– Вот, вот!
Родовое гнездо
