style="font-size:15px;"> – Рыбакова, что ли, дочка?
– Она самая, – просияла в ответ Надежда.
– Что-то не похожи вы на покойника, – старик по-прежнему поглядывал исподлобья.
– А давайте я вам паспорт покажу, – предложила девушка.
Когда протягивала документ, коснулась руки соседа. Тот отдернул ледяные пальцы и отчаянно, словно мальчишка, покраснел.
Митрофанова наградила его еще одной ослепительной улыбкой.
Старик поспешно отвел взгляд от ее груди (Надина гордость, пятый размер безо всякого силикона) и уставился в паспорт. Пролистал, проговорил, словно в пространство:
– Штампа о регистрации брака не имеется.
И взглянул на Полуянова сурово.
Надя еле сдерживалась, чтоб не расхохотаться. Но богатый опыт общения со старшим поколением научил: почтение, плюс малая толика обожания и всегда удовлетворять любопытство. Тогда старички как шелковые.
– Это Дима. Сын маминой подруги. Мы с ним с раннего детства знакомы. Он надежный, хороший человек. Журналист. А я… я надеюсь быть вам, – она очаровательно улыбнулась, – хорошей соседкой. Чуть-чуть освоюсь – испеку пирог, приглашу на новоселье. Придете?
– Других дел у вас нет – со стариками возиться? – проворчал старик.
– Я люблю гостей, – парировала Надя. – Особенно взрослых, умных. Как вас зовут, кстати?
– Тимофей Маркович.
И улыбнулся – хмуро, словно одолжение сделал. Буркнул:
– Сейчас. Ключи вам принесу.
Ходил долго. Надя свой забор чуть ни обнюхала и все коттеджи поблизости рассмотрела. Едва старик появился, начала выспрашивать:
– А кто у меня соседи? Слева и справа?
Тимофей Маркович поджал губы:
– Соседи у вас – большие оригиналы. Слева, – показал на мрачный, темно-коричневого кирпича, дом, – гражданка Сумцова проживает. Днем вы ее не увидите. Она на улицу только ночью выходит. А если кур покормить – всегда вуаль и темные очки надевает.
– Зачем? – хихикнула Надя.
– Опасается ультрафиолета. И еще очень скандалить любит. По любому поводу. Так что будьте готовы. А справа от вас, – дедушка кивнул на бревенчатый дом, – проживает представительница эзотерической профессии.
– Это как? – не поняла Надя.
– Колдунья. Людям будущее предсказывает. Солнечную энергию качает. – Взглянул опасливо на соседский участок, склонился к Надиному уху, зашептал: – А еще находит на нее иногда. Особенно в полнолуние. Между вами-то забор – рабица, все видно будет. Может выть, петь. По земле иногда катается. Она вроде Ванги, блаженная. И общаться ни с кем не хочет.
– А я надеялась тут со всеми подружиться, – вздохнула Надя.
– У нас достаточно закрытый поселок, – поджал губы старик. – Каждый сам по себе живет.
Надя взглянула ему в глаза. Одиночество и тоска – как у всех стариков.
И
