style="font-size:15px;"> Герцог разразился смехом, взмахнув руками и вытирая выступившие на глазах слезы.
– Ах, как же ты мил в своей наивности, друг мой! Ты наверняка обучался у монахов в детские годы. Они обожают нести всякую чушь о делах, в которых ничего не смыслят. Твоя драгоценная душа осталась на своем месте, ты сам вручишь ее мне, когда по уши погрязнешь в пороке. Так что, мне вовсе незачем отбирать ее силой.
– Прошу простить мою дерзость, Джулиан, но пока за мной есть только один греховный поступок.
– Неужели? И какой? – Насмешливо бросил герцог.
– То… то, что я…
– Ну? Помог мне оказаться здесь?
Эрик молча кивнул.
– Тебе надо научиться владеть собой, мой милый, – небрежно произнес Джулиан. – Ты до сих пор во власти страха и не слышишь и половины из того, что я говорю. Придется повторить: ни один человек не попадает ко мне просто так, и твои грехи не в этом. Тебя пожирает жажда власти, мальчик. А я единственный, кто может превратить порок в наслаждение, без угрызений совести и прочей ерунды. Я, право же, не вижу ничего постыдного в том, чтобы юноша знатного происхождения занял достойное для себя место. Разве это не станет высшей справедливостью?
– Вы совершенно правы, Джулиан! – Воскликнул Эрик. – Позвольте принести вам самые искренние извинения за мою глупую робость и неуместный страх. Больше вам не придется указывать мне на недостойное поведение.
– Вот и прекрасно, дорогой друг, у тебя есть возможность сей же час доказать это. Пойдем со мной. Я нуждаюсь в своих слугах, а мне еще не подвластны некоторые заботы.
Лоран с готовностью повиновался и последовал за герцогом. Спустившись в винный погреб, куда шевалье еще не заходил, Джулиан остановился возле двери. Старая дубовая дверь, потемневшая от времени и покрытая пятнами плесени, была заколочена крест – накрест досками, и на кольце ручки красовалась церковная печать.
Герцог скривился и злобно прошипел:
– Сколько усилий приложили паршивые святоши. Давай, Эрик, открой дверь, мне тошно прикоснуться к мерзкому куску воска с изображением распятого.
Юноша с готовностью сорвал печать и дернул одну из досок. Но старое дерево словно приросло намертво, огромные ржавые гвозди были вбиты на совесть. Лоран обернулся и перехватил насмешливый взгляд Джулиана. Ну нет, он больше не даст герцогу возможность считать его жалким мальчишкой! Не произнеся ни звука, шевалье скинул камзол и, оглядевшись, заприметил топор для дров, что валялся в углу. Он работал так отчаянно, что пот градом катился по его лицу; не замечая боли в исцарапанных пальцах, он отдирал доски, подцепив их ржавым лезвием, с таким усердием, словно от этого зависела его жизнь. В довершение он с силой сбил топором замок и толкнул дверцу.
– Прошу вас, Джулиан. – Тяжело дыша от усталости, произнес Эрик.
– Похвально, мой друг, очень мило, но это не все. Будь послушным мальчиком и сними крышки с гробов, что
