блеснули нескрываемым торжеством.
– Она приедет! – только и сказал он.
Герцогиня заморгала глазами, удивленная его реакцией, в то время как она рассчитывала на абсолютно противоположную.
– Луис, она поедет в Польшу, к королевскому двору! Ты сам сказал, что король Ягайло весьма к ней неравнодушен!
– Вздор! – Острожский расслабленно откинулся на спинку стула, отложив обеденный прибор на стол. – Ягайло уже снова женился. Правда, большая половина его двора не одобряет выбора королевы. В том числе и дражайший пан Олесницкий.
– Какая разница! – закричала герцогиня. – Она все равно может просить короля о разводе!
С непонятным ей выражением в темных глазах, Острожский пристально взглянул на герцогиню.
– Вам-то какая печаль, Лусия? Что это вы так разгорячились?
– Вот теперь ты очень похож на своего деда! – огрызнулась донна Лусия. – Мне просто очень понравилась твоя жена, она такая красавица! Будет жаль, если она уплывет прямо у тебя из рук!
– Лусия, я хочу предупредить вас.
Острожский выпрямился на стуле, его лицо снова стало серьезным, а в глазах зажглись искры, обычно не предвещающие ничего хорошего собеседнику, даже несмотря на то, что он оставался совершенно спокоен и невозмутим.
– Если Эвелина захочет со мной развестись, она разведется. Я не собираюсь ее принуждать, хотя без конца повторяю это вслух для нее и для деда. В этом случае, чтобы вы сильно не обольщались, я обещаю вам, Лусия, что никогда больше не женюсь. Если вы попытаетесь вмешаться в мои отношения с Эвелиной, все равно из добрых или не из добрых намерений, я отправлю вас назад в Испанию без каких-либо объяснений или оправданий с вашей стороны. Вы поняли меня, тетушка?
Герцогиня кивнула, понимая, что в данном случае ей следует с ним согласиться. Однако она не смогла удержаться, и несколько обиженно сказала:
– Конечно же, ты прав, Луис. Это твое дело. Прости меня. Но мне так понравилась Эвелина! А он не дал мне даже словом перемолвиться с ней! Теперь он наговорит ей обо мне всяких ужасов, и она вообще не захочет со мной разговаривать!
– Тетушка, вы меня пугаете, – Острожский насмешливо улыбнулся. – С каких это пор вы стали расстраиваться из-за того, что другая женщина не захочет говорить с вами?
– Это не просто другая женщина! – топнула ногой герцогиня. – Это прекрасная Эвелина Монлери, моя невестка!
– Вы говорите сейчас прямо как польский король, – поддел ее Острожский. – С одной лишь разницей, что он называет ее Эвелиной Острожской. Вы, часом, не влюбились в мою жену, тетушка? Вот уж никогда не замечал за вами подобных наклонностей!
Герцогиня сначала побледнела, потом покраснела, хотела было что-то сказать, но видно было, что в последний момент удержалась и, в притворной обиде поджав губы, наконец, вымолвила совершенно нейтральное:
– Перестань смеяться
