не менее, не мог обмануть герцога, сказала слова, не оставляя сомнений в том, что она сделает именно то, о чем предупреждала:
– Тогда я поеду с тобой и Андреасом. Заодно познакомлюсь с твоей женой.
– Вы сделаете что? – подняв бровь, недоверчиво переспросил герцог. – Это шутка, тетушка?
– Нет, Луис! Шутки кончились. Мы едем в Литву! Уверена, что твой дедушка будет очень рад меня видеть! Он ведь всегда терпеть меня не мог.
– Лусия! – только и смог произнести изумленный герцог. – Что ты собираешься делать в Литве?! Ты даже не говоришь ни на одном из принятых там языков!
– Ну и что с того! – пожала плечами Лусия де Монсада. – Я вполне прилично владею немецким, который является вторым языком при польском дворе. Кроме того, твой дед и твоя жена говорят по-немецки, а Эвелина еще и по-итальянски. Не беспокойся, Луис, я буду чувствовать себя с ней, как дома! Может быть, я даже уговорю ее приехать и погостить у меня в Венеции. Учитывая тот факт, что ты и Андрей просто жить не можете без нее, я получу вас в добавлении к ней как бонус! Шучу-шучу, Луис! Я буду паинькой, обещаю.
Герцог некоторое время молчал, словно обдумывая ее слова, потом прошел через всю веранду и снова уселся в удобное плетеное кресло возле низкого стола, на котором стоял запотевший графин и бокалы с лимонадом.
– Почему ты молчишь, Луис? – обеспокоенно спросила Лусия.
– Лусия, боюсь, что Эвелина вовсе не пушистый котенок, как ты себе вообразила, – отпив из своего бокала, несколько сдержанно сказал, наконец, герцог. – Она очень красивая и очень жесткая молодая женщина. Она выжила в рыцарском замке, оказавшись там пленницей в 14 лет; она нашла способ управлять моим дедом, который, как ты знаешь, вообще неуправляем. Польский король ест у нее из рук, Витовт восхищается ее мужеством при Грюнвальде; молодые мазовецкие князья ее большие поклонники, и сама Александра Мазовецкая предпочитает видеть ее на стороне своих друзей, а не врагов.
– Это предупреждение, Луис? Ты за меня боишься, что ли? – с веселым изумлением спросила герцогиня де Монсада.
– Вы не поверите, тетушка, но это так. Алиция покажется вам сентиментальной барышней по сравнению с Эвелиной.
– И ты говоришь, что ты влюблен в эту женщину?! – озадаченная его серьезность, спросила герцогиня.
– Влюблен? – переспросил герцог, некоторое время помолчал, а потом с непонятной для герцогини усмешкой добавил: – Вы романтик, тетушка! Я не влюблен в нее, она владеет мною, она играет со мной, она управляет мной, она значит для меня больше, чем жизнь и смерть, больше, чем что-либо в моей жизни!
– Больше, чем твой сын? – тихо спросила герцогиня де Монсада.
– Мой сын – это часть ее, я вижу ее в каждой улыбке, которую он дарит мне; слышу ее в каждом слове, произнесенном им для меня.
– Она околдовала тебя! – с неким суеверным ужасом прошептала герцогиня.
– К несчастью, нет. Если бы она околдовала меня, моя литовская кузина
