связи ещё не наступила).
Но разысканному в конце концов тамбурмажору поначалу заглавие не понравилось.
«Банальная игра слов!» – эстетски заявил Валерий Юрьевич, опохмелочно отхлёбывая водку «Jelzin» из маленькой жестяной банки и закусывая чизбургером.
Камельковский стал попросту орать:
– А мне не нужны Пушкины и Гоголи! Я не собираюсь кормить читателей фуа гра и хамоном! (Незадолго до этого у себя в «Парнасе» он выпустил справочник «Европейские деликатесы»). – Народ объелся зарубежным детективом! Ему нужен наш, милицейский, только современный, ментовский! Место встречи изменить нельзя! И мы ему такой детектив дадим!
– А название должно быть… начал Нечетин, продолжая жевать чизбургер, но Камельковский вновь его перебил. Надо заметить, наряду со скупостью и блудоманией, он был в полной мере наделён страстью к громогласным истерикам и виртуозно режиссировал собственное их исполнение.
– Название должно быть! И точка. Они схавают российский детектив про сегодня под любым названием так же, как ты сейчас хаваешь этот бургер, после которого на самом деле желудок и кишки попросту надо выбросить на помойку!
Удостоверившись, что он окончательно испортил Нечетину аппетит и настроение, Камельковский успокоился и пояснил примирительно:
– Это не банальная игра слов, а возбуждение у покупателей наших книг нужных нам ассоциаций. «Прощание славянки» все знали даже в советское время, а теперь подавно знают. И вот они читают: «Прощение Славянского» и думают: что это такое?! А перед ними стоит не один – сразу двенадцать романов этой серии, притом ещё и у каждого романа своё заглавие… Вот здесь можешь изгаляться, как угодно, сноб ты мой эстетский! Но только так, чтобы каждое заглавие – это я тебе говорю, каждое! – сквозило кровью, сексом или коррупцией…
– И кто же будет этот Славянский? – не сдавался Нечетин. – Ведь мы всё раскручивали под другого главного персонажа, под Шахнецкого. Он уже прописался в первых, соавторских романах Тихорецкого-Пухова, читатель к нему присмотрелся, может, он читателю даже полюбился…
– Шахнецкого-Тихорецкого-Турецкого… – Камельковский вновь начал заводиться. – Отредактируем. Перепишем Шахнецкого на Славянского. Но и Шахнецкого не забудем. Найдём ему коллизии – работа предстоит долгая… – И Камельковский вновь стал убеждать Нечетина и себя самого в светозарности названия своего проекта. – Представь, такое название отразит неизбывные терзания главного героя. С одной стороны, он, глубоко понимая человеческую природу, имея адвокатский опыт, будет находить какие-то доводы, объясняющие деяния преступников, может быть, даже в чём-то оправдывать их, с другой стороны, как прокурор, он всегда будет твёрдо защищать дух и букву закона, стоять на страже прав потерпевших и пострадавших…
– Может, тогда сделаем не прокурора,
