сохраняется еще слабая надежда на то, что речь идет о юношеском максимализме, которым Володя со временем «переболеет». Или отставит в сторону, когда найдет себе настоящее дело.
С помощью жениха Анны Ульяновой, Марка Елизарова, Мария Александровна подыскивает небольшое имение. На глаза попадается хутор Алакаевка в Самарской губернии. Деньги на его покупку у семьи есть – это выручка от продажи дома в Симбирске (6 тысяч рублей) и банковский счет, оставшийся от Ильи Николаевича (2 тысячи). Сделка состоялась, и в мае 1889 года Мария Александровна с сыном и дочерями отправилась в Самару.
Алакаевка представлялась на первый взгляд сельской идиллией: красивые пейзажи, просторный деревянный господский дом. Мария Александровна надеялась, что ее сын может с головой уйти в управление имением и забыть про революционные идеи. Ей удалось уговорить Владимира выступить в непривычной для него роли помещика и одновременно управляющего. Однако идея, как и следовало ожидать, закончилась полным провалом. Дела в Алакаевке в реальности оказались плохи, а молодой Ульянов не горел желанием их исправлять. Единственная (и немалая) польза от материнской идеи заключалась в том, что Владимир избежал ареста – остальные члены кружка Федосеева были схвачены полицией летом 1889 года. За Ульяновым же был установлен негласный полицейский надзор.
Владимир совершенно не разбирался в сельском хозяйстве и не желал глубоко вникать в этот новый для него предмет. Он гулял, охотился и, конечно же, читал книги. Одновременно он изучал английский – третий для него иностранный язык (и пятый, если считать древние языки). Крепкого хозяина из него не вышло. Более того, он не особенно стремился общаться с местными крестьянами, которые, в свою очередь, относились к новым господам без всякой симпатии.
В советское время праздный образ жизни, который вел молодой Ленин, стремились всячески затушевать. В постсоветское, напротив, сделали одной из главных мишеней для критики Ильича. Дескать, нашелся защитник интересов угнетенных – изнеженный барчук, который этих самых угнетенных видел разве что на картинках!
Однако насколько справедливы эти упреки? Хорошо известно, что ни Маркс, ни Энгельс, ни подавляющее большинство других революционных идеологов XIX века не являлись выходцами из рабочих или крестьян. У основной массы населения не только Российской империи, но и стран Западной Европы того времени просто не было ни необходимого образования, ни времени для того, чтобы создавать какую-либо теорию, в том числе революционную. Чтобы обзавестись достаточными знаниями, читать огромное количество литературы, много размышлять и писать, необходим был досуг. Досуг, которого у простых людей того времени элементарно не могло быть. Поэтому в том, что революционерами и идеологами революции становились люди сравнительно обеспеченные, нет ничего странного – удивительно было бы как раз обратное. Ну а то, что эти представители тогдашнего образованного сословия
