style="font-size:15px;"> – Я не выдаю своих профессиональных тайн, – шучу я.
– Работа не должна оказывать такого влияния, – бормочет Сережа, продолжая нажимать свои кнопки.
– Работа занимает большую часть жизни, – говорю я.
– Значит, произошло что-то, что полностью опустошило тебя, – делает вывод Сережа, – я не вижу никаких эмоций, никаких чувств – ни-че-го!
– Так не бывает, – говорю я и начинаю чувствовать, что он прав. Мне кажется, что я действительно представляю собой какую-то полость, из которой выкачали воздух. Полный вакуум внутри…
– Я тоже думал, что так не бывает, – с победным видом говорит исследователь, – но оказывается, я рано сделал свои выводы!
Мне немного смешно и жалко его. Я смотрю на засохший кусок батона на подоконнике и думаю о том, что Сереже не мешало бы все-таки заняться чем-то более серьезным и стабильным.
– Хорошо, – говорит он, – отрицательный результат – тоже результат. Сейчас будем делать срез.
– Какой срез? – я начинаю его бояться. В моих чувствах я позволяю ему копаться беззастенчиво, но резать себя я не позволю. Это уж слишком.
– Не бойся, – презрительно замечает Сережа, – выбери нескольких людей, с которыми тебе приходится сталкиваться на работе. Можно соседей или родственников. Думай об одном из них. Просто вспоминай.
– Зачем? – спрашиваю я.
– Не задавай идиотских вопросов. Это – часть эксперимента. Твое отношение к людям и сами люди…
Я начинаю думать о Тамаре. Я прокручиваю мысленно последний эпизод во всех подробностях. Да-а, лучше бы я об этом не вспоминала…
– Ну что? – спрашиваю я.
– Ты испытываешь жалость к этому человеку, – говорит Сережа, – ты немного ему завидуешь, но все-равно жалеешь.
Да, наверное, я немного завидую Тамаре. Я не хотела бы быть на ее месте. Но то, что она устроилась гораздо прочнее, чем я, меня задевает. Исходные данные у нас с ней были равны. Может быть, она эффектнее меня, но не намного. Тем более, ее эффектность – результат упорного труда, который я не захотела вкладывать в эту сторону жизни… Но я никогда не думала, что я буду ее жалеть.
– …И это странно, – продолжает Сережа, – потому что этот человек не достоин твоей жалости…
– Каждый человек достоин жалости, – говорю я, – И вообще, причем тут достоин или нет?
– Глобально – да, каждый. Но в данном случае…
– 12-
Вадим серьезно начинает действовать мне на нервы. В институте сессия и он уже не ходит на занятия каждый день. И каждый день караулит меня в разных углах, чтобы сказать какую-то гадость и прижать к стенке. Я отбиваюсь все более грубо, и однажды Тамара застает нас во время возни на кухне.
– О-о-о, – тянет она, – а вы не теряете время. При этом ей совсем не хочется прикрыть дверь и удалиться. Она заходит на кухню и смеется:
– Продолжайте-продолжайте, я на минутку.
Цинизм
