сказал Воллет.
И Лорк покорно поплёлся за ним, гадая, что теперь предпримет первый священник. Мысленно он уже приготовился принять любое наказание. Месячный пост на хлебе и воде, ночные бдения в молитвах. Или даже… нет, ну не такое же страшное он совершил преступление, не воровство или… Хотя почему же – не страшное? Кто сказал, что непослушание и нарушение запретов лучше воровства? Так что, может, он и заключения в повинной хижине не избежит. А потом публичное покаяние и – пятьдесят? сто ударов плетью? – как с братом Бъергом и братом Кеоном было…
Во внешнем зале Воллет и Лорк столкнулись с только что вернувшимся библиотекарем, который при взгляде на бесстрастного первого священника и чуть живого, с мокрым от слёз лицом Лорка не смог скрыть удивления.
– Это просто испытание для брата Лорка, брат Скейс, – ровным голосом сказал библиотекарю первый священник. – Кстати, будьте внимательнее, не отлучайтесь надолго, не бросайте книги без присмотра.
Больше он не добавил ничего, хотя мог бы. И насчёт легкомыслия библиотекаря, и насчёт самих книг. Похвально ли стремление Скейса собрать в обители огромную коллекцию самых разных сочинений, это ещё вопрос. Разве недостаточно каждому брату для чтения священных текстов учения Двух Берегов? Разве не сказано в них всё, что можно и нужно сказать, не заключена единственная и величайшая истина? Как-нибудь надо будет найти время подробно обсудить всё это с библиотекарем…
Скейсу в ответ на замечание первого священника не оставалось ничего, кроме как кивнуть:
– Да, отец Воллет.
Но долгим взглядом проводил он двух братьев, юного и старшего. Зачем первый священник всё время ужесточает запреты на книги, относит к разряду недозволенных новые и новые сочинения, даже те, которые не запрещает норвейрская Первообитель? Будь его, Скейса, воля, многие книги из внутреннего зала он перенёс бы во внешний. Но ему всё чаще приходится поступать наоборот. Хотя сам он имеет сан второго священника, спорить с Воллетом невозможно.
А что это за «испытание» для этого мальчика, Лорка? Да, конечно, о его прошлом – точнее, о прошлом его матери – рассказывают страшные вещи, но Воллет к нему слишком уж строг.
Пока первый священник и Лорк спускались по лестнице, Воллет молчал. Эта тишина для Лорка становилась невыносимой. Он почти обрадовался, когда Воллет наконец её нарушил:
– Лорк, ты думаешь о наказании за свой проступок. Но я сказал, что выбрал путь милосердия, и я с него не сверну. Разве я когда-нибудь поступал с тобой жестоко?
– Н-нет, отец Воллет…
Лорк произнёс то, что от него ожидали услышать. Сейчас, чувствуя полную растерянность, он ответил бы так на любой вопрос первого священника.
По коридору первого этажа они направились к выходу из подсобного дома братства. Библиотека находилась в пристроенной к дому башне, в верхнем её этаже.
– Я рад, что
