все начинается очень рано, да еще жара и все прочее.
– Ох, папа! – с упреком сказала Молли.
– Значит, ты хотела бы поехать, верно?
– Да, если можно! Ты же видел, он сам пригласил меня. Как ты думаешь, я должна согласиться? Ведь он просил меня целых два раза.
– Вот как! Что ж, посмотрим… Впрочем, да! Думаю, это можно устроить, если ты этого хочешь, Молли.
И они вновь погрузились в молчание. Наконец Молли сказала:
– Пожалуйста, папа, я очень хочу поехать… но вполне смогу обойтись и без этого.
– Как-то загадочно ты изъясняешься, дорогая. Но, полагаю, ты имеешь в виду, что вполне обойдешься и без этого визита, если возникнут неразрешимые трудности с тем, чтобы отвезти тебя в поместье. Не вижу этому никаких препятствий, так что можешь считать, что это дело решенное. Но не забывай, что тебе понадобится белое платье, так что предупреди Бетти, пусть она заранее подготовит для тебя наряд.
Впрочем, мистеру Гибсону нужно было сделать еще пару-тройку вещей перед тем, как благополучно отправить Молли на празднество в Тауэрз, чтобы он мог быть спокоен на сей счет. Итак, ему предстояли некоторые хлопоты, однако он с превеликой охотой готов был сделать Молли приятное; посему на следующий же день он прямиком направился в Тауэрз под предлогом того, что ему якобы нужно было навестить заболевшую горничную. На самом же деле он рассчитывал попасться на глаза миледи и получить у нее подтверждение того, что она одобряет приглашение лорда Камнора, сделанное им Молли. Время для визита он выбрал с присущей ему толикой природной дипломатии, к которой, говоря откровенно, ему приходилось прибегать довольно часто во время общения со столь важным семейством. Он въехал на конный двор около полудня, незадолго до обеда, но уже после того, как почтальон доставил корреспонденцию и все связанные с нею тревоги и обсуждение содержимого были позади. Привязав лошадь, он вошел в дом через черный ход; с этой стороны, кстати, особняк назывался «домом», а спереди – «Тауэрзом». Он повидал свою пациентку, дал необходимые указания экономке, после чего вновь вышел наружу, держа в руках редкий полевой цветок, и застал в саду одну из леди Транмер, а заодно, как надеялся и рассчитывал, и леди Камнор – она как раз обсуждала с дочерью содержание письма, которое держала в руке, одновременно отдавая распоряжения садовнику по поводу высадки в грунт кое-каких цветов.
– Я заезжал повидать Нанни и воспользовался возможностью, чтобы привезти леди Агнессе цветок, который, как я говорил ей, растет на торфяных болотах Камнор-Мосс.
– Благодарю вас, мистер Гибсон. Мама, ты только посмотри! Это же Drosera rotundifolia, заполучить которую я давно мечтала.
– А! Очень миленький цветок, смею заметить, вот только ты же знаешь, что я не ботаник. Надеюсь, Нанни стало лучше? Мы не можем себе позволить иметь больных на следующей неделе, потому что в доме будет полно гостей. Вот, кстати, и Данби предлагают себя в качестве таковых. Стоит только приехать на Троицу,
