глаза на его частые отлучки и пьянство, тем более что Хорт учился прилежно и быстро наверстывал упущенное.
– Отряд у него небольшой, говорили, тысяч десять наберется, – продолжал Хорт, – зато почти все крылатые гусары на добрых конях. Это еще те псы, хорошо обученные, в панцирях. В прошлом году Ярема гулял с ними по Левобережью. Мое родное село поляки сожгли дотла, тех, кто не успел сбежать, сажали на кол, рубили руки, ноги, головы, выкалывали глаза…
Он вдруг застонал, заскрипел зубами, схватил кружку с варенухой и осушил ее одним глотком.
– Мои родители остались целы, слава богу, – глядя пустыми глазами куда-то в пространство, молвил Хорт немного погодя. – А вот семьи двух братьев шляхта вырезала под корень…
За столом воцарилась тишина; все с сочувствием глядели на вмиг почерневшего Хорта. Наконец молчание нарушил Панько Стовбуренко. Он был на два года старше Тимка и считался записным драчуном. Без его участия не происходила ни одна драка с мещанами. Казалось, Панько был магнитом – притягивал неприятности. Где бы он ни появлялся, вскоре там шли в ход кулаки. Панько был не менее сильным, чем Довбня, но очень юрким и заводным, в отличие от флегматичного Хомы.
Стовбуренко принадлежал к тем редким спудеям, у коих не было прозвища. Любая попытка как-нибудь обозвать его тут же оборачивалась доброй трепкой для шутника. Таким же характером отличался и Тимко Гармаш; несмотря на молодость, он был очень силен и не давал спуску никому.
– Война, конечно, напасть, но как бы нам от бескормицы не пропасть, – озабоченно сказал Панько. – Какой смысл идти на летние репетиции, если в селах и городах люди мрут от голода, как мухи? Кому теперь нужны наши песнопения и вертепы? Да и на похоронах много не заработаешь. Это в Киеве еще кое-как жить можно, хлебные запасы остались, а отойди вглубь на сотню верст, и такое увидишь… Неделю назад родители вернули беглого бурсака из карасей-первогодков, он много чего порассказал. Оголодалый люд падает прямо на улицах, и некому их даже похоронить. А еще болезнь какая-то косит всех подряд. Только горилка с перцем и табаком помогает, да где ж ее взять?
– А без репетиций мы точно пропадем, – мрачно молвил Хома. – Лучше пойти в казаки, там хоть кашей накормят.
– Или свинцовым горохом, – язвительно заметил Микита.
– Так это кому как повезет.
– И то верно. Но мне бы не хотелось испытывать судьбу. Хотя… если придется, то куда денешься.
– А что, панове-товарищи, коль зашла речь о припасах, не хотите ли потрясти одного запасливого хомяка? – возбужденно спросил Ховрах. – Все ж нам до каникул как-то надо продержаться.
– Это ты о ком? – заинтересовался Хома.
Его крупный организм плохо переносил голод, поэтому он всегда был в поиске, чем бы поживиться.
– О шляхтиче Тыш-Быковском.
– У-у… – многозначительно загудели бурсаки.
С конца прошлого
