фигуру сидящей передо мной женщины.
Заметив мой горящий взгляд, Эстер испуганно вытянулась и запахнула на груди халат. Ее колени вздрогнули, сжались, и, не выдержав напряжения, медленно разошлись. Пылающий во мне огонь сладострастия отозвался на это движение жаркой вспышкой, и я вздрогнул от возникшего напряжения в чреслах.
Сейчас эта смазливая бабенка пожалеет, что угрожала мне пистолетом! – я бросил недокуренную сигарету в пустой стакан, и тяжело поднялся с кресла, расстегивая ремень на своих джинсах.
– Не вздумай этого делать. Питер, пожалуйста, не надо!
Я повалил Эстер на кровать. Женщина отчаянно сопротивлялась, сжимая ноги, но это только разжигало пылающий во мне огонь. В меня вселился какой-то бес, и я удвоил усилия, разорвав ее нижнее белье. Преодолевая последнее сопротивление женщины, мое колено проскользнуло по внутренней стороне ее бедер. Ноги Эстер беспомощно разжались, я развел их в стороны и сразу же вошел в нее. Эстер перестала сопротивляться, и даже попыталась поцеловать меня. Но я вовсе не собирался доставить ей удовольствие, и проделал с ней все то, что обычно показывают в самых низкопробных порнофильмах.
Проснувшись, я почувствовал, что у меня болит голова, и не сразу понял, где я. Может быть, все вчерашнее было кошмарным сном? – я лелеял эту надежду, пока из ванной комнаты не вышла Эстер. Она успела нанести на лицо косметику. На женщине был черный кружевной пеньюар, в котором ее фигура выглядела весьма эффектно. Заметив, что я открыл глаза, Эстер приветливо улыбнулась мне:
– Как тебе спалось, милый? – интонация ее голоса выглядела абсолютно естественной, а вид был таким свежим и непорочным, что я внезапно устыдился вчерашнего поступка.
– Все в порядке, только голова побаливает, как с похмелья, и свет глаза режет!
– Такое часто случается после виагры, – засмеялась женщина.
– Какой еще виагры, Эстер? – удивился я.
– После сегодняшней ночи ты можешь звать меня Лаурой, – проказливая улыбка не сходила с ее хорошенькой мордашки, – теперь я твоя законная жена!
До меня постепенно начал доходить истинный смысл произошедшего. Я вспомнил слова Миши, сказанные в адрес своей напарницы: «Эстер опытный агент. Она знает несколько языков, включая арабский, водит вертолет, прекрасно стреляет из всех видов оружия, и знакома с рукопашным боем».
Какого я свалял дурака! – думал я, оглядывая помещение в поисках видеокамеры, и вскоре обнаружил ее. Миниатюрная камера имела вид невинного технологического выступа на кондиционере, из чего следовало, что она включается простым нажатием на его пульт.
Мне стало ясно, что Миша нарочно оставил меня наедине с Эстер, и она напоила меня шнапсом с Виагрой. Ни один из ее поступков, или жестов, не был случайным, напротив, это была тщательно подготовленная постановка, спектакль, целью которого являлась компрометирующая меня видеосъемка. Если эта сцена будет предъявлена в суде, доказать
