наш… – я лихорадочно пыталась вспомнить слова молитвы. Может, они боятся распятий?.. Блондин устало вздохнул, словно начался спектакль, который он видел уже много раз.
– Заткнись, – негромко обронил он. – На колени.
Я, помешкав, упала на колени, но мысленно продолжала взывать к богу, хотя ни одной молитвы до конца не знала.
– Да нет здесь никакого бога, – скучающим тоном заметил блондин. – Что за глупые суеверия у вас, людей. В реальности дело обстоит так. Мы – кэлюме, высшая раса, единственная высшая сила на земле. Вы, идиоты, называете нас вампирами, упырями. Можно подумать, сами вы – ангелы небесные. А на самом деле мы – хозяева планеты. Мы приказываем – вы подчиняетесь. Вы – тину, людва, низшие существа. Ты запоминаешь? Я к тебе обращаюсь.
Я затрясла головой. Я уже готова была с чем угодно согласиться, даже с тем, что они – пришельцы с другой планеты, а я – китайский император. Он непринуждённо провёл пальцем вниз по моей шее к груди.
– Так что от тебя не убудет, если мы тебя трахнем. Ты радоваться должна. Или ты предпочитаешь от соседа Пети заразиться сифилисом? Или залететь от чужого мужа?
– Пожалуйста, отпустите меня, – повторила я. Он больно сжал пальцами мой сосок. Я замолчала и снова стала мысленно обращаться к богу. Блондин внезапно отошёл и уселся на диван, наблюдая за мной рассеянным взглядом. Потом взял бокал.
– Подай вина, – негромко бросил он, как бы ни к кому не обращаясь. Я растерялась. В этот момент одна из девушек впервые взглянула на меня и торопливыми жестами показала, что я должна взять одну из бутылок и наполнить его бокал, а потом снова уставилась в пол. Я нерешительно потянулась к той бутылке, которую она указала, и направилась к блондину, но та же девушка, схватив меня снизу за локоть, показала, что я должна сначала встать на колени. Мне казалось, что я попала в сумасшедший дом. Они тут что, все немые?..
Наполнив бокал, я отползла в сторону. Блондин, казалось, тут же забыл обо мне; между мужчинами завязался какой-то разговор, из которого я не поняла половины слов, но определённо не имевший никакого отношения ни ко мне, ни к тому, что здесь только что произошло; похоже, возобновилась беседа, которую я временно прервала своим появлением. Девушки делали мужчинам массаж, меняли пепельницы, подносили зажигалки, подавали вино. Присмотревшись к ним, я ещё раз поразилась их болезненному внешнему виду: бледная до синевы кожа, запёкшиеся губы, запавшие глаза; некоторые из них буквально с трудом держались на ногах. На лицах у всех застыло заторможенное, бессмысленное выражение, сменявшееся порой испугом; на теле у многих виднелись синяки и шрамы. Впрочем, заметно было и то, что все были когда-то красавицами; их стройные, высокие фигуры и пышные длинные волосы всё ещё выглядели эффектно.
Улучив момент, я шёпотом спросила у одной из девушек:
– Что здесь происходит?
Она взглянула на меня с отчаянием.
– Слушайся и молчи, – едва слышно посоветовала она, опустила взгляд
