вкупе: работы по специальности для Матушкина не нашлось. Бывшие однокурсники Алексея давным-давно торговали на рынке, ездили «челноками» в Турцию и Эмираты, а кое-кто, удачно женившись, уже владел собственным бизнесом или сидел в банковском офисе.
Но для сироты, пусть даже и не казанской, а московской, эти варианты были трудноосуществимы. Кроме, разве что рыночной торговли, но эта сфера деятельности (вполне, кстати, почтенная во все времена) почему-то претила душе Алексея.
Безысходность положения отчасти была скрашена получением однокомнатной квартиры в Южном Чертанове. Как ни странно, какие-то социальные программы в стране еще действовали, причем иногда, в счастливых случаях – даже для простых смертных. «Тебя, Алексей, удача посетила, как корова языком по макушке погладила», – говорили Матушкину в Егорьевске.
Бабушкина уверенность, что у Алексея будет все хорошо, каким-то чудесным образом воплощалась в действительность с неотвратимостью пророчества. Как-то вечером он возвращался в свою квартиру после безуспешных толканий по отделам кадров, и его остановил милицейский наряд для проверки документов. На чеченца русоголовый, слегка веснушчатый Матушкин ну никак не походил, и потому впоследствии называл то странное задержание «судьбоносным».
Постовым что-то не понравилось в паспорте Матушкина, а, может, они просто замерзли, и нужен был хоть мало-мальский повод для того, чтоб заявиться в теплый райотдел… Алексея доставили в милицию – для выяснения личности. Здесь его радушно приветствовал слегка поддатый грузный майор Зотиков: у него аккурат был день рождения. Обругав задержавших Алексея «дармоедов», майор заговорил с Матушкиным «за жизнь»:
– Безработный, говоришь? Авиатор, говоришь? Ну-ну… Сейчас, брат, на гражданке – не жизнь. Или воруй, или побирайся. Иди лучше к нам, и заработки нормальные, платят вовремя, и отпуска хорошие, льготы… Знаешь, надоела лимита, а ты хоть и детдомовский, но свой, москвич. И жилье тебе не нужно. В армии служил?
– Нет, – понурился Алексей, которому вдруг начала нравиться неожиданная перспектива. – Но я на сборах был, лучший стрелок курса!
– У тебя, стало быть, военная кафедра была, и тебе сразу погоны приходится вешать, – задумался майор. – Какое звание?
– Лейтенант.
– Оперативником в районный угрозыск пойдешь? Ребята там ничего, более-менее толковые, тоже с техническим образованием. Короче, найдете общий язык. Они тебя поднатаскают, объяснят, что и как.
Так началась для Малыша новая, милицейская жизнь. Правда, тогда он еще Малышом не был – это прозвище намертво приклеится к нему только после встречи с Карлсоном. А пока тянулись месяцы нудной, но, в общем, вполне сносной оперативной службы в обычном московском райотделе. Здесь не было, как в МУРе, разделения на специализации – кто свободен, тот и брал новое дело. Независимо от его тяжести или разновидности. Правда, угоном машин занимался все-таки специалист – бывший перегонщик подержанных
