вы просто слишком опечалены смертью папы, вы все еще сильно горюете, как, впрочем, и мы с Гарри. Но, уверяю вас, мои отношения с братом не несут в себе никакой опасности, никакой угрозы. Мы с Гарри – просто брат и сестра, которые пытаются продолжать делать то, что так успешно делал наш отец. Хотя, конечно, нам не хватает для этого ни знаний, ни умения. Это просто работа, мама, обыкновенная каждодневная работа. Надеюсь, Селия поможет нам разрядить обстановку и скоро жизнь в Широком Доле снова наладится.
Мать только вздохнула в ответ, и плечи ее дрогнули, словно она была охвачена нервным ознобом. Затем она выпрямилась и сказала:
– Мне бы так хотелось быть в этом уверенной. Иногда мне кажется, что я теряю рассудок, раз мне повсюду мерещатся всякие опасности. Полагаю, ты права, Беатрис. Это горе и печаль проложили в мою душу путь для разных глупых мыслей. Прости меня, дорогая, если я встревожила тебя своими словами. Но все же не забывай, что я тебе сказала. Теперь, когда твоего отца больше нет на свете, именно мне придется нести за тебя ответственность. Тебе, безусловно, следует вести более нормальную жизнь, свойственную девушке. Пока Гарри и впрямь нужна твоя помощь, и ты помогай ему чем сможешь, но учти, Беатрис: как только он женится, ты уже не будешь столь необходима и Гарри, и Широкому Долу. И я очень надеюсь, что ты охотно примешь эти неизбежные перемены.
Я склонила голову, но глаза мои под опущенными веками улыбались.
– Да, мама, конечно, – покорно промолвила я. И подумала: «Никто не заставит меня сидеть в гостиной с дурацкой вышивкой в руках, когда летнее солнце светит так жарко, когда за жнецами в поле нужен глаз да глаз!» И я прекрасно понимала, что маме меня никогда не удержать.
Но из-за этой помолвки я в очередной раз почувствовала всю свою уязвимость. Собственно, у меня и раньше не было никакого конкретного плана действий. Все планы строил Ральф, и ему уже пришлось расплатиться за то, что он слишком поспешил претворить в жизнь свои злодейские намерения. А я до сих пор всего лишь позволяла этим солнечным денькам пролетать мимо один за другим, наслаждаясь ими, точно беспечный ребенок. В то лето я даже в полях перестала быть главным действующим лицом, хотя по-прежнему знала об этой земле гораздо больше, чем было дано узнать Гарри. Я гораздо лучше его понимала и нужды этой земли, и нужды живущих на ней людей, и все особенности нашего хозяйства, несколько отличавшиеся от уже ставших привычными норм. Но в то лето звезда Гарри была в зените, и хотя я по-прежнему могла отдавать приказания и командовать крестьянами, но стоило ему выйти в поле, и казалось, что взошло солнце.
Впрочем, он так и не научился контролировать работу жнецов. В отличие от меня, он был с ними и чересчур дружелюбен, и с эксцентрической настойчивостью все время сам хватался за серп, действуя весьма неумело, и был чересчур чужд им, чересчур далек от них. И по-прежнему надолго оставлял их без присмотра, возвращаясь домой пить чай или обедать. Они и сами предпочитали, чтобы за их работой наблюдала я, и знали, что уж я-то со всем справлюсь
