не говорят о приоритете очерка 1832 года по отношению к «Клоду Гё»52. Пожалуй, наиболее подробно рассмотрен очерк Утрепона в статье Жан-Жака Ивореля; хотя исследователь и ошибся в имени и фамилии автора «Парижского мальчишки», он отметил влияние, которое оказал этот очерк на последующие изображения гамена в изобразительном искусстве: «Можно предположить, что все художники, которые писали, гравировали или рисовали парижского мальчишку, читали „Париж, или Книгу ста и одного автора“, настолько похожи их полотна, гравюры или рисунки на описание, приведенное в очерке»53. Иворель пишет даже о выработке в 1830—1840 годы «архетипа парижского мальчишки», однако поскольку его статья посвящена прежде всего парижскому мальчишке в изобразительном искусстве, он отмечает влияние Утрепона на Гюго только в визуальном плане, а именно, высказывает предположение, что знаменитый рисунок тушью, на котором Гюго изобразил «Гавроша в одиннадцать лет», сделан «по мотивам» очерка Утрепона; на этом рисунке (воспроизведенном и в нашей публикации) в самом деле видны «длинные взлохмаченные волосы, вздернутый нос и сардоническая улыбка, издевательский и наглый вид», фигурирующие в тексте Утрепона54. Но о «Клоде Гё» Иворель, как уже было сказано, не упоминает.
Таким образом, нельзя сказать, что очерк Гюстава Утрепона о парижском мальчишке забыт совершенно; однако, как мне кажется, его роль в «кристаллизации» образа Гавроша оценена до сих пор недостаточно. Между тем в герое Утрепона в зародыше содержится весь Гаврош с его независимостью от родителей и любовью к свободе, преданностью улице и привычкой вмешиваться в любые уличные конфликты, проказливостью и страстью к театру. Гюго в «Отверженных» изображает парижского мальчишку на фоне многовековой истории Парижа; так вот, Утрепон – хотя и с гораздо большим лаконизмом – использует и этот прием.
Читатель может убедиться в сказанном, прочтя прилагаемый перевод очерка, выполненный по первому изданию: Paris ou Le Livre des Cent-et-un. P., 1832. T. 7. P.121—142.
И последнее. Знал ли Гюго очерк Утрепона? С большой долей уверенности можно сказать, что да. Во всяком случае, название его не могло не попасться на глаза будущему автору «Отверженных». «Парижский мальчишка» напечатан в том же седьмом томе «Книги ста и одного автора», что и единственный вклад в нее самого Гюго – стихотворение «Наполеон II».
Я, конечно, вовсе не хочу сказать, что Гюго через три десятка лет, когда работал над «Отверженными», помнил в подробностях очерк 1832 года или справлялся с ним. Хочу я сказать другое: утверждая, что он первым ввел в литературу слово gamin, Гюго очень сильно заблуждался; у него было немало предшественников, среди которых один из самых ярких – автор очерка «Парижский мальчишка», предсказавший очень много из того, что затем со свойственным риторическом мастерством развил Гюго.
Гюстав Утрепон
См. преамбулы к недавним переизданиям этого очерка: в 2008 году отдельной брошюрой в каннском издательстве Éditions La Première heurе и в 2015 году в составе упомянутого выше сборника «Париж, или Книга ста и одного автора». См. также: Ricatte R. Hugo et ses personnages // Victor Hugo. Les Misérables / Éd. Guy Rosa. P., 1995. P. 87 (в этой статье фамилия Утрепона написана правильно, но его очерк отнесен к «физиологиям» 1840-х годов, что, разумеется, существенно смещает акценты).
Ivorel J.-J. Op. cit. P. 51.
Ibid. P. 58.
