при должности, с той лишь разницей что он не носит креповой повязки. Он присутствует на похоронах людей любых убеждений; он сохраняет нейтралитет, и совершенно прав. Он пользуется всеми триумфами, не заботясь об их последствиях; он пьет вино победителя, но так же охотно пил бы и вино побежденного, если бы сей последний мог оплатить ему выпивку.
Он набрасывается на даровую колбасу, не видя в этом ничего унизительного: посмейте сказать, что он не философ!58
Публичные развлечения созданы нарочно для него, потому что он не считает зазорным на них веселиться; вдобавок никто не оспаривает у него права собирать оставшиеся от фейерверка палочки. Он кричит: Да здравствует весь мир! Долой весь мир! – и никто ему за это не платит; он поступает так ради собственного удовольствия, от нечего делать, без причины. Главное поднять шум, а остальное не важно; ведь парижскому мальчишке нечего терять. На что ему порядок? он юн, свободен и оборван. Он не боится потерять в толпе башмаки; зачастую у него их просто нет. Он обожает движение и потому с восторгом бросается в любую свалку, ввязывается в любую историю; он счастлив, если может разрушить чужое имущество… конечно, счастлив! ведь своего-то у него нет. Сколько парламентских крикунов последовали бы его примеру, если бы можно было стать депутатом, не будучи собственником?59
В парижском мальчишке заключено великое множество людей; не тех людей, которые толпятся на балконах наших театрах и у которых руки затянуты в кожу столько белую и столь тонкую, что рассматривая ее, нельзя не восхищаться нашим сходством с усовершенствованными автоматами, – нет, людей спокойных и вспыльчивых, горячих и хладнокровных, выставляющих напоказ свои страсти, словно другой Асмодей снял с их сердец тройную броню так же, как снял некогда крыши с домов мадридских.
В парижском мальчишке, как в роде человеческом, всего понемножку; он есть и его нет. Он мужчина и ребенок; он все и ничего; он… существо отважное и трусливое, дерзкое и робкое, гордое, как герой, и подобострастное, как выскочка-царедворец, то серьезный, то хохочущий, как безумный, насмешливый, проказливый, как ярмарочный полишинель, остроумный, как дитя Парижа или глупый – да глупый, но своей деревенской глупостью способный поставить в тупик надушенных утонченных горожан.
Парижский мальчишка сострадателен; он окажет вам услугу, если ему вздумается и если у него нет более подходящего занятия; он будет жесток, если получит удовольствие от жестокости. Он пожалеет бедного малого, покалечившегося на улице, а минуту спустя дернет веревку, привязанную к приставной лестнице, хотя рабочий, который упадет с этой лестницы, возможно, свернет себе шею. Наделав бед, он торопится сбежать; ибо он сознает свою вину и прежде всего стремится остаться безнаказанным. Многие другие в подобном случае тоже сбежали и сбегут еще не раз.
В остальное время, беззаботный, точно Диоген, он играет на улице; если он опаздывает домой и боится, что его поколотят,
Речь идет о практике раздачи бесплатной еды и питья на парижских праздниках, которая была прекращена в 1828 году из-за слишком частых потасовок между желающими угоститься на дармовщину.
Имеется в виду имущественный ценз: при Июльской монархии чтобы быть избранным в палату депутатов, нужно было платить в год не меньше 500 франков прямых налогов.
