собирался…
Он еще никогда не видел тетушку такой улыбчивой, душевной и доброжелательной к нему. До этого она была с Аркашей строга, добрых слов говорила мало, если вообще их говорила, и вела себя так, словно с трудом терпит его присутствие дома. А теперь все свое неизрасходованное материнское чувство она обратила на него.
Работников, похоже, она давно рассчитала и свернула деятельность мастерской, а все крупное оборудование продала. Жила она скромно, если не сказать бедно, а из сбережений у нее остались одни лишь сережки с камушками, что по-прежнему лежали в шкатулке, некогда вскрытой Аркашей, когда он готовился выиграть глупое студенческое пари.
Тетушка прожила еще год. Опекая Аркашу и окружая его любовью, которую, как она теперь считала, ему недодала. И умерла весной семьдесят четвертого года, тихо, во сне. Как умирают люди, полностью исполнившие свою миссию на сей бренной земле.
Полтора года, проведенные в арестантском отделении, научили Аркашу многому: выживать в тяжких условиях, мало кого и чего-либо бояться, никому не верить на слово и полагаться только на самого себя.
Горбатиться на фабрике или заводе от зари до зари за жалованье он не хотел. И считал разумным и самым правильным использовать для жизни, желательно не голодной, свои технические навыки, в частности, умение вскрывать замки.
Первым его самостоятельным делом, сработанным в одиночку, было вскрытие несгораемой кассы в ссудной лавке на Мясницкой. Уже первый улов оказался довольно весомым: восемьсот рублей кредитными билетами и оставленные в залог вещи: пять золотых часов, один серебряный портсигар, несколько золотых перстней и жемчужное ожерелье. Аркаша поступил грамотно и разумно: не понес все это в ссудную лавку, дабы заложить безвозвратно, а припрятал в тайничок до лучших времен. Сообразил, что полицианты будут искать похищенные вещицы и, обнаружив их в ссудной лавке или у кого-либо на руках, без труда могут выйти на него.
Затем Аркаша «подломил» несгораемый шкаф Паточно-уксусного завода в Хамовниках, взяв там девятьсот рублей ассигнациями, проник в сберегательную кассу в Охотном Ряду, поживившись четырьмястами рублями, и заимел весьма неплохой куш, вскрыв в течение всего-то семи минут несгораемый шкаф в Торговом доме «Ценкер и К» в Звонарной слободе близ храма Святого Николая Чудотворца. Поскольку взято было в Звонарях около сорока тысяч, Аркаша на время решил успокоиться и не гневить Бога: денег вполне хватало, чтобы жить безбедно, ни в чем себе не отказывая, лет десять, ежели не более. Однако деньги имеют особенность заканчиваться скорее, чем ожидаешь. Да и без дела Аркадий Степанович долго обходиться не мог, ибо «бить баклуши» было не в его характере. Поэтому в течение нескольких последующих лет Инженер «подломил» еще несколько ссудных лавок и комиссионерскую контору на Лубянской площади. А когда окончился срок невыезда из Москвы, он предпринял вояж по близлежащим к Первопрестольной городам, удачно «почистив» и там с десяток ссудных касс, меняльных лавок и комиссионерских контор.
