не стошнило.
– Его, говорят, подогретым надо пить, – скривившись, как среда на пятницу, Владлен вытер губы рукавом:
– У тебя покрепче ничего не осталось, Витя?
Вот подхалим! Когда припекло, выпить хочет, сразу: «Витя», а как ничего не надо: «Цвет». Пойло колом в горле стоит непроходимым, противно как! Придется «заначку» достать, с Владом пить, а что делать? Сколько раз слово давал, не связываться с ним, да деваться-то из подводной лодки некуда.
– Поддерживай его крепче, сейчас попытаюсь достать. Смотри, чтоб не грохнулся.
– Может, и закуси какой, Вить, а? Жрать охота. Моя сумка осталась там, впереди, с бутербродами, в столовой утром заначил, да не рассчитал, что с Ярмышем возиться придется. Ну, ничего, заплатит нам, дорого обойдется. Надо же, так оскандалился мужик! Ну, что, Вить?
– Закуски нет никакой. Только бутылка вот одна осталась, водки…
Элька
Забылось, конечно, многое, детали стерлись из памяти, исчезли, боль прошла, как выветрилась в форточку, все равно простить ему не могу. Сколько лет? Учились на втором или третьем курсе, семидесятые годы, самое начало. Значит, больше трех десятков. Во, как! У нее смешная фамилия – Борсученко. Имя – с претензией – Эльвира.
– Можно – Эля, – сказала, протягивая мне прохладную руку лодочкой.
Я не ходок по женской части, а тогда и вообще, считай, опыта никакого. Мы познакомились абитуриентами, в одной группе экзамены вступительные сдавали. Гуляли до полуночи по Пионерскому парку, где сейчас «ярмо дружбы» с Россией поставили, и все асфальтом залили. Какое место испоганили! Там чертово колесо стояло, весь Левый берег, как на ладони, другие аттракционы, называлось «м1стечко розваг», или просто «м1стечко». Персонажи собирались – бездельники и тунеядцы, со всего Киева, их как магнитом сюда притягивало. Никто нигде не работал, многие не учились, дневали и ночевали на лавочках. Все друг друга знали, такая себе сборная солянка, тусовка по-современному.
Домушники – кто по мелочам, полубандиты, шантрапа крещатинская. Несколько барышень, прошедших многое. По тем временам – центровая молодежь. Не занятая работой, многие – и учебой. Кто забредал сюда случайно, так и оставался, компания разрасталась. Спасибо, судьба уберегла, не подсел и шмонать по карманам не стал. Полным ходом трусили приезжих, в основном, из-под Киева – они в парк кататься на колесе приходили, с видовой площадки на Днепр посмотреть, вниз, на Подол. Их называли брезгливо «чертями» и «парижанами». «Слышь, парень, дай двадцать копеек, три дня не ел». Чуть сзади – еще двое таких же. Отдавали беспрекословно, мало ли что! Первый раз и ко мне за двадцать копеек подошли. Хорошо, парень знакомый оказался, за «Большевик» в футбол играл.
– Слышь, Липа, отойди от него, это наш пацан, в футбол играет…
Сюда, в «м1стечко», привел как-то Элю после очередного экзамена. Она носила короткую юбку, когда села нога на ногу, пацаны рты открыли.
– Это твоя компания? Я думала, ты скромнее.
Она
