не дети, а подростки, – лаконично сказала Настя в небольшой перерыв между вращением на месте. – Займемся любовью в другой раз, хорошо, дорогой.
– Нет. У нас скоро будут неприятности с властями, – ответил партнер по соитию, доставляя девушке новый взрыв эмоций, как судну, терпящему крушение.
– Тогда наберись терпения. Я не уйду со своих позиций без тебя-любимого, – дотрагиваясь ладонями до своего, стоящего на коленях сзади нее, мужа, обнимая его за талию сзади одной рукой, а другой крестясь, глядя на удаляющийся горизонт.
Они привели себя в порядок, заключая сепаратный мир с капитаном и командой парохода, вопреки начавшемуся ветру.
– Такого состава преступления у нас в уголовном кодексе нет, – закончив фотографировать природу, сказал, появившийся откуда не возьмись, друг отца Насти – профессиональный фотограф.
Пара поднялась с колен. Мантрыгин отряхнул, успевшие помяться брюки, а Настя с потухшим взглядом из-под опущенных ресниц, прижавшись как-то боком к партнеру по прогулке, завернули за поворот, продолжая обмениваться взаимными упреками к внезапно охватившей их сумасбродной любви на лоне природы, на глазах у толпы народа, стремящихся поддержать своих собратьев по разуму.
– Ответственность понесут устроители этой поездки. У кого больше будет претензий, те выиграют процесс, – пояснил он.
– Наше путешествие скоро подойдет к концу. Мы отправимся по домам, но пусть у нас в памяти останется этот незабываемый акт, – сказала она в сумерках на опустевшей палубе, приближаясь к ресторану.
– Брось грустить, соловушка, – подбодрил ее высокий статный кавалер, касаясь с ней крепким мужским плечом.
– Пойду в каюту, – сказала она дотошному любовнику. – Голова разболелась от качки на палубе, – добавила она нервно.
– Завтра встретимся там же, на корме, – с патетикой ответил Мантрыгин, увлеченный эротической интригой и взрывом эмоций у своей несовершеннолетней подруги. – Обязательно переоденься перед выходом на сушу… Хочу тебя сфотографировать в юбке… – настаивал он в назидание.
– Боюсь, что я тебе разонравлюсь, потому что у меня слишком худые ноги, – сказала совершенно испуганная девушка, настолько привлекательная в обыденной одежде, что у них обоих сильнее забилось сердце от переполненности чувств, а у нее начинало выпрыгивать от услышанного предложения пойти с ним на прогулку.
Эти жестокие слова подействовали на аспиранта с точностью до наоборот. Она напоминала ему маленькую гнедую лошадку, которая скакала рядом, периодически утыкаясь мокрым носом ему в крупную сильную ладонь, о чем он сообщил жене, с силой привлекая ее к себе.
– Не волнуйся, пожалуйста. Я привык к разным видам, но ты выглядишь очень хорошо… – сказал будущий профессор в полной уверенности, что она поверила ему безотчетно.
– Переберу чемодан. Найду что-то вроде юбки, как
