пять минут я оценила присутствие Михаила. Не желала при нем выглядеть психопаткой, поэтому не вскочила и не убежала. Неимоверную глупость совершила бы. Но по-порядку.
Геннадий Самошев огорошил меня, что называется, слету. Оказывается, у них с Леной ничего не было, совсем-совсем ничего, разве что взаимные уважение и симпатия. Когда я была замужем, мы с Михаилом тоже друг другу симпатизировали, но Полей он меня не называл. Я вспомнила своеобразный диалог Ленки и Геннадия у ворот коттеджа, недвусмысленный намек Настасьи на сексуальную неудовлетворенность приятельницы в браке с Леней, и с тяжелым сердцем позволила себе не поверить парню. В тот момент мне и захотелось хлопнуть дверью, да погромче. Треугольник хозяин – хозяйка – старший охранник не впечатлял. Более того, я попросту струсила. За двое суток услышать, что Леонид смертно пил, вероятнее всего, разорился, а у Ленки с Геннадием цвел махровым цветом роман – это не всякие нервы выдержат. Что будет дальше? Как выразилась Настена, «я предпочла бы не знать». Я пожалела о собственной неспособности давать обратный ход. Нет во мне соответствующего устройства, хоть плачь. И плачу порой. Опять тот случай?
Геннадий Самошев, сказав по его мнению главное, успокоился и уже поувереннее начал распространяться о том, что «вдруг со стороны кто-нибудь трактовал их отношения с Леной как-то иначе». В общем, все сволочи, только Лена с Геной ангелы.
– Зачем вы мне это говорите? – не справилась с ролью восковой фигуры я.
– Настя сказала, что вы сомневаетесь, покончил ли Леонид Александрович с собой. И что переубедить вас практически невозможно. И, когда я Лене укол делал, открытым текстом шпарили про убийство: «Хозяина ширнули»… Ваша дружба с сыскарями очевидна. Полина, умоляю, не мутите воду. Не заставляйте полицию копаться в нашей личной жизни. Они с подачи журналистки могут и рукава засучить. Я понимаю, вы из лучших побуждений. Считаете, что добиваетесь справедливости. Но он сам себя прикончил. Сколько людей колется без помощи медиков. Попасть в хорошую вену, тем более имея жгут, в состоянии любой мужик.
Ну, недотепа. Муж для него Леонид Александрович, а жена Лена. Еще удивляется чужим трактовкам. Но про диплом медбрата, некогда полученный Садовниковым, он представления не имел.
– А вскрыть хорошую вену мужику не проще?
На миг я почувствовала настоящую ненависть к себе. Если задаться целью возлюбить ближнего, как себя, то тогда я имела право на человеконенавистничество. Упертая тупица, все еще выбираю за Леню способ самоубийства, хотя ночью Измайлов вполне убедительно доказал мне, что «садовниковский» мало чем отличается от других.
– Вы действительно не верите и действительно не остановитесь, – пробормотал Геннадий, и желваки под кожей ходуном заходили.
– А вы отдаете себе отчет в том, что представили идеальный мотив для убийства Садовникова? – спросила я.
«Санинструктор»
