не поняла, – думала Галина. – Нужно было сказать еще что-нибудь, нужно доказать ей…» Но Анастасия Павловна все прекрасно поняла и насторожилась. Семнадцать лет – опасный возраст. Мальчик может наделать глупостей.
В последующие несколько месяцев Коля все время был занят: то заболела бабушка, и ему приходилось возить ей лекарства и продукты через весь город, то нужно позаниматься математикой с двоюродной сестрой, то мама неожиданно собралась в гости и тащила его с собой…
Галина не находила себе места. Больше Коля не заходил к ней после школы. У него появились новые друзья с подготовительных курсов в университет. «Новые подруги», – думала Галя по ночам, сжимая зубы и все-таки роняя маленькие ревнивые слезинки.
Все ее страхи и сомнения разрешились за неделю до выпускного вечера. Им поручили рисовать стенгазету выпускников, и, задержавшись дольше других, они вновь оказались вместе. Ее мать работала во вторую смену. И он зашел к ней. И она принялась целовать его еще с порога, вкладывая в свои поцелуи всю накопившуюся страсть и горечь. И он отвечал ей. И кончилось все именно так, как кончается у влюбленных, потерявших голову…
Он был, скорее, потрясен случившимся, она – рада. Но, несмотря на полный сумбур, царивший в его голове, он не сбежал от нее молча. Он обещал поговорить с мамой, он сказал, что теперь, конечно же, они должны быть вместе…
Коля сдержал слово, он сказал маме, что в их классе есть девочка, которая нравится ему больше всех на свете. Но именно в эту пору у мамы началась сильная мигрень, и она попросила его, если возможно, не мучить ее разговорами о мелочах.
Он был хорошим сыном. Да и какая разница – поговорить они всегда успеют.
Утром Галю разбудил стук в дверь. Она открыла, решив, что мать вернулась с ночной смены. На пороге стояла Анастасия Павловна. Улыбнувшись, она попросила разрешения войти. Сначала Галине показалось, что в ее дом явилась добрая волшебница, и сердце захлестнула не радость даже, а нечто такое, что испытывает человек, сталкиваясь с чудом. А потом – провал в леденящую бездну, холодную и мрачную, из которой нет возврата.
Лия чувствовала, что настроение Галины передалось и ей – неприятное и непримиримое. Но продолжать она, по всей видимости, не собиралась – вперилась в стену и замолчала. Подождав немного, Лия спросила:
– Что же она такого тебе сказала?
– Сказала, что я не пара ее сыну. Что их предки были великими людьми. Что окрутить мальчика в семнадцать лет довольно легко…
– И все? – удивилась Лия, так и не дождавшись, чтобы Галина добавила еще что-нибудь.
– И все.
– А в чем трагедия?
Галина посмотрела на нее из своего наполненного тенями мира.
– Трагедия – это смерть. И не важно, какая мелочь стала ее причиной, от какой ерунды ты умираешь. Ты же – умираешь!
