отстегнул ремни и открыл клетку. Чтобы перетащить гомункула, он воспользовался небольшой тачкой, на которой обычно перемещал приборы. Через четверть часа спящее существо было помещено в клетку и надежно заперто. Ключ профессор повесил на цепочку от часов.
Прежде чем выйти из лаборатории, Леонид Николаевич отвинтил один из резервуаров и забрал его с собой. В нём ещё оставалось особое вещество – химический состав, изобретённый профессором и заставляющий гены перестраиваться. Раздобыть для него ингредиенты оказалось довольно трудно, и учёный купил их с запасом.
Леонид Николаевич запер лабораторию и отнёс резервуар в сейф. Там же он хранил записи о ходе исследований и домашние счета.
Он чувствовал себя уставшим. В последнее время учёный работал едва ли не сутками. Руки слегка дрожали – не столько от физического, сколько от нервного истощения. Этот эксперимент отнял у профессора много душевных сил, а ведь о его успешности судить рано: сможет ли существо воскрешать, пока не известно.
Леонид Николаевич испытывал потребность в немедленном отдыхе. Подопытный проспит до утра – доза подобрана с таким расчетом. Значит, можно отправиться в постель и вознаградить себя за бессонные ночи.
Завтра профессор намеревался заставить гомункула оживить приготовленных для него животных. Их трупы хранились в холодильнике – три тушки в разной степени разложения. Последняя так и вовсе была почти скелетом.
Леонид Николаевич разделся и с наслаждением растянулся на кровати. Так или иначе, он вплотную подобрался к цели. Даже если завтра ничего не получится, он на верном пути – в этом нет сомнений!
Уже засыпая, учёный вспомнил разговор с женой, состоявшийся незадолго до её гибели. Марта как раз закончила чтение английского романа под названием «Современный Прометей». Она считала главной ошибкой Франкенштейна то, что учёный вмешался в естественный ход вещей, нарушив законы природы. Леонид Николаевич с супругой был не согласен. Он полагал, что главному герою книги не следовало делать подопытного сильнее себя.
Сам он, во всяком случае, такой ошибки не совершит. Как только гомункул сделает своё дело, ему будет впрыснут раствор цианистого калия.
* * *
На столе лежало три трупа. Кролики. Сейчас они уже оттаяли и нестерпимо воняли. Пришлось смазать верхнюю губу ментоловой мазью, чтобы хоть немного заглушить запах гниющей плоти.
Леонид Николаевич положил первый труп на тележку и покатил её к клетке, где сидел гомункул. Тот выглядел спокойным и лишь временами издавал протяжные звуки, напоминавшие стоны пополам с бормотанием.
Профессор расставил вокруг клетки приборы, которым предстояло направить энергетические потоки по нужным каналам. Изобретения должны были дать гомункулу необходимую для воскрешения энергию, без которой даже «ген Иисуса» не мог вернуть мёртвых из небытия. «Всё-таки,
