замедлил ход. Милнер перекатил сигарету во рту. Поезд, заскрипев тормозами, остановился. Клочок папиросной бумаги прилип к пересохшим губам. Теперь он мог слышать разговоры капитана и его лизоблюда-денщика в соседнем отсеке вагона. Милнер подался всем телом, прислушиваясь к ним. Ходили слухи, что буры заминировали железнодорожный мост через реку Моддер. Милнер услышал высокомерный тон капитана Уолфендейла, спросившего у своего сержанта:
– Что ты там видишь?
Милнер не смог удержать смешок. Этот ленивый придурок с погонами капитана даже не хочет поднять свою задницу, чтобы посмотреть в окно. Нет, конечно, пусть лучше это сделает его денщик, когда закончит лизать ту самую задницу.
Сержант Лэмптон заблеял своим козлиным голоском, сдергивая от избытка почтения форменную фуражку при каждом слове:
– Ничего, кроме поселка. Открытая равнина, местные называют ее вельд. Пылища…
Милнер предположил, что капитан начал разворачивать свою пропитанную джином тушу.
– И никого встречающего?
– Пока нет, сэр.
– Но ведь они должны были услышать этот чертов поезд.
– Вот ваш форменный мундир, сэр.
«Да ты бы еще встал перед ним на колени, – подумал Милнер. – Чего мелочиться».
– А вот ваш пояс, фуражка, краги.
– Боже, как жарко.
– Вот влажное полотенце, сэр.
Через несколько минут Милнер увидел, как эта парочка выбирается из поезда. Первым вышел, разумеется, сержант, придержав дверь отсека для офицера. Милнер подумал, что он не знает ничего более мерзкого, чем раболепство перед офицером. Капитан Уолфендейл и сержант Лэмптон были всего в нескольких футах от него. Милнер инстинктивно подался вглубь отсека так, чтобы смотреть, не привлекая к себе внимания. Его раздражало то, что эти двое могли теперь видеть куда больше, чем он.
Прирученный страус выбрался из куста акации и сделал несколько шагов вперед, словно приветствуя вновь прибывших.
– Подойди немного поближе, и ты окажешься сегодня вечером у меня на тарелке, – пробормотал Милнер.
Существо склонило набок маленькую аккуратную головку с глазом-бусинкой, сразу напомнив хозяина бара, опытным взглядом оценивающего ситуацию в своем заведении.
Из всех вагонов поезда высовывались головы солдат. Такое множество усталых взглядов могло свести с ума.
Капитан повернулся к своим подчиненным и деланно-сочувственным голосом, который не обманул Милнера, произнес:
– Извините, ребята. Война должна была приготовить для нас и комфортабельный зал ожидания, но этого почему-то никогда не случается.
Фырканье и облако капель слюны стали ответом на его немудрящую шутку. Но только не Милнера.
Напрягая слух, он услышал негромко сказанные сержантом Лэмптоном слова:
– Я прикажу им высаживаться,
