у себя над кроватью.) «Я никому ничего не должна за место под солнцем, за воздух и за то, что я женщина» – таково
было политическое кредо Доры Апфель. Она отказывалась платить налоги и призывала женский пол воровать в супермаркетах гигиенические прокладки и жидкость для снятия лака. После безуспешной попытки баллотироваться в Национальный совет (не имея швейцарского паспорта), Дора решительно изменила свои приоритеты. Она устроилась учительницей философии в «кубике», сменила сандалии на шпильки, перебралась в пентхаус и стала ходить на педсоветы, где ей поручили вести протокол. К тому времени, когда рухнула Берлинская стена, Дора приобрела спутника жизни и заняла пост заместителя директора. С тех же пор у нее появились проблемы со стулом. На каждой перемене можно было видеть, как она идет в туалет. Она входила туда полная надежды и подавленная выходила обратно. Туда и обратно. Снова и снова.
– Поцелуйте меня, фрау Апфель.
– Что вы там бормочете?
– Говорю, что мне уже намного лучше.
Она наложила мне повязку. В кабинете зазвонил телефон. Замдиректорша печально вздохнула.
– Совсем не продохнуть, да? – посочувствовал я. – В смысле, работа, обязанности и все такое.
– Да, – ответила она сдержанно, – работы у меня хватает – Задумчиво помолчала и добавила, как будто для самой себя: – Но я ни о чем не жалею. Я не была счастливее, только выглядела моложе.
В церкви я бывал два раза в жизни. Первый раз меня едва не утопили, второй – закопали в землю дядю Генриха. Третий раз будет, когда я надену кольцо заместительнице директора.
– Фрау Апфель?
– Что?
– Не берите ничего в голову.
Телефон звонил как сумасшедший. Фрау Апфель заполняла бланк.
– Обязательно покажите руку врачу. Не исключено, что у вас перелом пястной кости.
Она подала мне листок, убрала мазь и бинты и уже более мягким голосом прибавила:
– Надеюсь, ничего серьезного, Франц.
В роли медсестры она мне нравилась гораздо больше, чем как заместительница директора. Мягкосердечное яблочко[2] на шатких «гвоздиках»… Она заметила мою усмешку.
– Вам случайно не нужен помощник в медпункте? – спросил я на полном серьезе.
– Даже не думайте! – Она слегка ткнула меня в грудь и вышла в кабинет снять трубку. – Помогите самому себе, Франц! Надеюсь, есть что-то, что вам не безразлично. Просто нужно не опускать руки.
Я не опускал руки. До самого вечера, пока не забрался под одеяло.
Юлиан расставляет танки
Район Лерхенфельд расположен на берегу реки Аре, а с двух других сторон его окаймляют Кандерский лес и общинный луг. До центра города всего семь остановок на автобусе. К чисто выметенным улочкам с привлекательными названиями (Лесная, Сосновая, Дроздовая) прильнули одно- и двухсемейные особняки и таунхаусы (без сигнализаций и заряженных дробовиков на подоконниках), населенные глазными
Фамилия Апфель буквально означает «яблоко».
