style="font-size:15px;"> – Я не могу накормить её.
– Почему?
– У меня… – она покраснела, опустила взгляд. – У меня пропало молоко. Почти совсем.
Он остановился напротив.
– А то, что едим мы, она есть не может?
– Я пыталась накормить. Она не ест. Я давала ей бобовый отвар – у неё болит живот. Мясом она давится.
– Маис?
– Я заварила пшеничной муки. Она поела немного. Но муки осталось так мало! – Клементина взялась вытирать тыльной стороной ладони вновь полившиеся слёзы.
Он поморщился.
– Чем вообще кормят детей в её возрасте? – спросил, чтобы не позволить ей снова разрыдаться.
– Молоком.
– Кроме.
Он удивлялся своему терпению.
– Я не знаю. У нас у всех были кормилицы.
– Ах да, – съязвил он. – Откуда госпоже графине знать такие мелочи.
Она промолчала. Взглянула на него так, что ему стало стыдно.
– Ладно. Забудь.
Он присел к очагу, уложил ребёнка на колени, прижал её к себе здоровой рукой. Та пригрелась, умостилась как-то, придремала. Он заглянул в котелок, стоявший у очага.
– Собери мне назавтра еды в дорогу, – сказал.
– Но вы только пришли.
Он посмотрел на неё.
– А с утра снова уйду.
Едва занялась заря, он, в самом деле, ушёл. Потоптался на пороге, повернулся к ней напоследок.
– Продержитесь тут как-нибудь, пока меня не будет. И не паникуй. Ты пугаешь ребёнка и пугаешь себя.
Она кивнула.
Глава 2. Ящик Пандоры
В городе зима, без сомнения, была не такой суровой, как за его пределами.
Филипп сумел убедиться в этом, пока брёл по берегу, возвращаясь в Квебек из форта Бопре, расположенного у северной оконечности острова Орлеан. И идти-то было – чуть. К вечеру они – он, кроткий священник и дюжина квебекских солдат – рассчитывали добраться до города. Если, разумеется, не случится ничего непредвиденного,
Но он устал, замёрз. И был расстроен.
Оттого, двигаясь во главе отряда, всё больше молчал. Думал о том, что произошло и чего теперь следовало опасаться.
Они отправились на Орлеан, чтобы удостовериться в гибели первого на острове французского поселения.
Три десятка французов – главным образом из Нормандии и Пуату – летом прошлого года выстроили там свои дома. И спустя несколько месяцев почти все были вырезаны ирокезами. В живых остались трое мужчин и двое детей.
Первые в страшный час охотились в глубине острова. Вторые, услышав крики, спрятались в пустой бочке из-под растительного масла. И ирокезы не нашли их. Они и не искали, впрочем. Напали посреди дня на селение, скальпировали всех, кто попался
