При чем здесь русский баснописец? Слыхал ли он когда-нибудь вот об этом недоразумении?
Свободная рука Пигмалиона огладила себя от головы до нижней части торса, чуть не добравшись до главного «недоразумения» собственного организма.
– А действительно, – удивилась вслед за ней Валентина, хватая испуганного царя за шкирку, – давай – колись, какой такой баснописец твоего времени связан незримыми нитями с Крыловым; кто мог притащить нас сюда… без нашего на то согласия?
– Не знаю? – пискнул Пигмалион, не пытаясь вырваться из крепкой руки, – может быть… Эзоп.
– Эзоп..? – протянули сразу несколько нежных голосочков, – ну, давай, рассказывай.
Царское тело опять заняло свое место на ложе, кокетливо отставив в сторону ножку, и задумчиво уставившись на молоток в руках. А через несколько долгих минут Пигмалион открыл рот и начал вещать. Никакой рифмы в его (точнее Эзоповых) баснях не было. Искусство ваять скульптуры обнаженных женщин – вот единственный талант, которым наделили царя боги. Декламатор из него был никакой; так что Валентина скоро не выдержала, и перебила его – естественно, строками из более близкой ей басни:
Бывает столько же вреда.
Когда
Невежда не в свои дела вплетется
И поправлять труды ученого возьмется.
Сразу пять слушательниц шикнули на нее, и велели Пигмалиону продолжать – до тех пор, пока Дездемона не перебила его, воскликнув жарко и победно:
– Вот! Повтори последнюю историю!
Царь покорно повторил:
– Басня «Коварный». О том, как коварный мужчина пришел к оракулу с намерением посрамить его. С воробьем в кулаке и вопросом: «Что у меня в руке – живое, или не живое?».
– Ага, – перебила его нетерпеливая Дуняша, – живое – если выпустить воробья, и мертвое, если посильнее сжать кулак! У нас тоже была такая сказка.
– Дальше, – перебила ее венецианка, – давай, парень, разродись моралью басни.
Пигмалион «разродился» – опять без всяких рифм:
Полно, голубчик!
Ведь от тебя самого зависит,
Живое оно, или неживое
– Вот! – опять первой воскликнула Пенелопа, заставив вскочить царя с ложа, – понятно?
Все (включая самого Пигмалиона) дружно замотали головой, и уставились на царицу Итаки. И та торжествующе засмеялась.
– Никто – ни боги, ни колдуны нам не помогут. Только мы сами в состоянии взять себя за шиворот, и забросить обратно – в грот, где нас уже заждался Витя. Согласны?
– А что бы можем? – в устах русской княгини этот вопрос прозвучал непривычно жалобно.
– Я могу станцевать! – пискнула прежде других арабская принцесса.
Валентина вполне ожидаемо, хотя и непроизвольно, скомандовала:
Так
