натурщика. Член для лучшей запоминаемости свойств эрегирован третьей смотрительницей женского монастыря. Она лучше всех подкована в этих делах.
– Думаете, так не бывает, что такой большой и в любую щель? В наше-то расчётливое, материалистическое время, – когда не то, чтобы за щель, а даже за нано-любовь нужно платить?
– Ошибаетесь. Бывает. Именно в нано-любую и пролезет, – утверждают современные смотрительницы, сидя треугольником, теребя одной рукой клавиатуру шаловливого компьютера, другой…. Не будем народовать то, чем занимались их вторые руки.
Монастыри—то, в основном, и раскупают все тиражи Туземского К. Е. «Для обучения подопечных редкому и тайному искусству удовлетворения священной похоти». Вот итог их размышлений и одна из целей. Новое время – новые задачи!
– Пусть женщины впредь платят мужчинам не только за секс, но и даже за предпросмотр.
За эту наднациональную идею Туземский огребётся по полной, зато умрёт известным на все последующие сексуальные революции.
***
Упомянутое в пятой редакции с виду немыслимое дело, – хоть верь, хоть не верь, – происходило на мосту, в межграничной полосе. Вспотевшее туловище описанного животного перевалило через перила ж/б переправы и нырнуло в м. реч. Небуг в несколько шагов ширины, которую пехотинцы Рейха, переходя границу в далёком сорок первом, перепрыгивали, не засучивая штанов и даже не поднимая над головой автоматов.
А их генералы, составляли планы переправы на речке—ручейке, перекатывающей измождённых своих барашков аж до самого впадения в пограничный Буг. Они тыкали сигаретами в тонкую змеистую линию на карте и гоготали над такой смехотворной дислокационной ситуёвиной (das ist grosse russisch—schwein Parodie auf Maginot16). Они не удосужились нарисовать там ни одной двойной пунктирной черты с отогнутыми хвостами, которые хоть как—то могли бы обозначать временную военную переправу. И зря! На этом основании могли бы истребовать от вермахта хотя бы парочку железных крестов.
Зелёное туловище о трёх головах нырнуло в цыплячью речку Небуг совсем рядом с накуренным с предыдущего вечера и обомлевшим от такого видения Малёхой Ксанычем.
Малёха – честь ему и хвала – даже виду не подал.
Туловище не поспело вернуться обратно, застряв в тине и оставив открытым багажник, который Малёха, слегка дивясь обороту собственной фантазии, тут же торопко прищёлкнул обратно. Мозги – мозгами, а открывшийся багажник и его прихлоп, – с какой это стати? – были физически осязаемыми даже для сидящих внутри авто.
Бим проснулся от грохота. Повёл головой: «Где, что? Мы уже в Варшаве?»
– Х…я в Варшаве! Это ты уже в Польше, а мы ещё в Белоруссии, – отреагировал рассерженный генерал.
«Малюха! Сынок, – что ты там делаешь!?» – Это кричит он же, но уже ласково, примеряя на себя роль нежного отца.
Малюха: «Багажник
