непорядочными людьми, упорно не желающими признавать свое вранье и роковые ошибки, – этот человек до сих пор верит в Бога. Ну, или хотя бы во что-то.
В кармане доктора Сегер жужжит телефон. Она бросает взгляд на экран.
– Один из моих аспирантов, я должна ответить… Жду тебя в машине, Билл. А вы молодец. Правильно поступаете.
Гортанный призвук в ее речи – Оклахома? Я машинально улыбаюсь.
– Уже иду, Джо.
Билл решительно шагает к дивану, защелкивает портфель и аккуратно, без малейшей спешки берет в руки сверток. Когда дверь за Джо закрывается, он замирает на месте.
– Вы только что познакомились с великим человеком. Джоанна – гений митохондриальной ДНК. Она творит чудеса с древними останками. После одиннадцатого сентября она четыре года провела в Нью-Йорке. Ее руками создавалась история. Она помогла опознать тысячи жертв по обугленным останкам. Сначала жила в приюте Ассоциации молодых христиан, мылась в душе вместе с бездомными. Работала по четырнадцать часов кряду. Это не входило в ее обязанности, но все свободное время она проводила с семьями погибших – объясняла им на пальцах свою науку, чтобы они могли быть уверены в результатах. Даже освоила азы испанского, чтобы беседовать с семьями посудомоек и официантов, работавших в северной башне. Джоанна – одна из лучших криминалистов на планете и добрейшей души человек. Она решила дать Террелу шанс. Я хочу, чтобы вы понимали, какие люди с нами работают. Скажите, Тесса, почему вы вдруг передумали? Почему перешли на нашу сторону?
В его голосе появился намек на строгость. Он деликатно предупреждает меня, что таких людей подводить нельзя.
– По нескольким причинам, – отвечаю неуверенно. – Одну из них я вам сейчас покажу.
– Тесса, я должен знать все.
– Лучше сами посмотрите.
Я молча веду его за собой по узкому коридору, мимо фиолетовой утробы комнаты Чарли, стены которой обычно пульсируют от громкой музыки, и распахиваю дверь. Вообще-то я не планировала приглашать этого мужчину в спальню – по крайней мере, не сегодня.
Билл кажется настоящим великаном в моей комнате. Головой он врезается в люстру с подвесками из морских стеклышек, которые мы с Чарли насобирали в прошлом году на серых пляжах Галвестона. Дернувшись в сторону, Билл случайно задевает рукой мою грудь. Извиняется. Смущается. Краснеет. На секунду я представляю себе этого незнакомца в моей постели. Не помню, когда я последний раз пускала сюда мужчину.
Напряженно наблюдаю, как Билл впитывает подробности моей личной жизни: мультяшный рисунок с изображением дедушкиного дома, золотые и серебряные украшения на туалетном столике, портрет Чарли (крупным планом – ее лавандовые глаза), стопка выстиранных кружевных трусиков на стуле… боже, ну почему я не успела убрать их в комод?!
Билл уже пятится к двери, наверняка гадая, во что вляпался. Неужели и впрямь возлагал надежды на спасение Террела Дарси Гудвина на эту безумную тетку, которая повела
