крутые бывают, зайти страшно! – Настя вытаращила глаза, – В некоторые даже не пускают на собеседование… у меня на роже что-то написано? – повернулась к сестре.
– У всех написано, – улыбнулась Катя.
– И что у меня?! Читай!
– Ты, когда улыбаешься, о-о-очень красивая, а бываешь как парень. Тебе бы помягче как-то…
– В Москве помягче?! Ты через охранников, этих тупых амбалов, блин, не пройдешь! Я в один хороший ресторан зашла – объявление висело, – Настя подняла палец вверх, – берут официантов без опыта работы! Не взяли! Сам хозяин со мной разговаривал… ну, понты, конечно… откуда, такая милашка? Где такой говорок дают? Что за Белореченск? Все дела, короче… – Настя нахмурилась. – Может, я роста маленького? У меня же лицо красивее твоего?
– Красивее, – охотно согласилась Катя.
– Титек нет, правда, а задница ничего вроде…
– А какие вопросы задавал?
– Да ничего особенного… у нас высокие зарпла-а-аты! У нас пу-у-ублика! – передразнивала хозяина ресторана Настя. – Путин у них со своей братвой бухают каждый день! И еще спрашивает меня, назовите основных героев «Войны и мира». Прямо, как на уроке блин!
– Ну? – заинтересовалась Катя.
– Что?
– Кого назвала?
– Кого-кого, не помню я никого, кроме Кутузова, да Наполеона, я не читала… а он – это не главные герои! Нормально так, Наполеон не главный! Ну, поручика этого вспомнила и все. Короче, я сама ушла…
– Какого поручика?
– Ну, Ржевского!
Катя рассмеялась, прижимаясь к Насте.
– Что ты умничаешь?! Ты все каникулы в библиотеке работала, а у меня трояк был по литературе! И тот натянутый! И что? На работу меня не брать из-за этого?! Что, я на стол не накрою без твоей «Войны и мира»… Так, стоп! «Мукузани»! Красиво! Нам сюда!
У входа в ресторан была небольшая парковка, отгороженная гранитными тумбами с чугунными цепями. Швейцар в черной мохнатой грузинской папахе стоял у высоких дверей. Катя покачала головой:
– Нет, Насть, иди одна. Я уже обещала…
– Как хочешь, мяться здесь нельзя, – и она решительно стала подниматься по ступенькам мимо внимательно рассматривающей ее папахи. Катя постояла без дела, потом перешла дорогу, почитала афишу кинотеатра, ответила на эсэмэску из Белореченска. Перешла от нечего делать обратно к ресторану, присела на гранитную тумбу. Задумалась, куда ехать сегодня, насчет бани мысли пришли, голова уже начинала чесаться.
Дверь распахнулась, вышел крупный человек в черной рубашке, с длинными темными и тяжелыми волосами по плечам и большим фотоаппаратом в руках, швейцар нес за ним штатив. Фотограф отошел, рассматривая затейливую, в деревенском стиле, вывеску и высокие деревянные окна ресторана. Не обращая внимания на машины, медленно ползущие по переулку к Тверской, перешел на другую сторону дороги и стал смотреть издали. Солнце как раз освещало окна. Он сделал несколько
