передразнивала Сапара, – вот ослик наш… ну, что?
– Нет, неудобно! – тряхнула головой Катя.
– Да чего тут?! Ночевать, говорит, останетесь! Там можно!
Катя настороженно смотрела:
– Нет, Насть, надо отказаться.
– Отказаться можно, только где сегодня спать будем? На вокзале?
– Надо найти недорогую гостиницу…
– У тебя сколько денег осталось?
– Шестнадцать.
– И у меня девять… тут на одних метро, да троллейбусах кучу денег прокатаешь, а ты – гостиница! – Давай съездим, посмотрим, он же говорит, с сестрой хочет познакомить, значит, все нормально, если что – уедем! Полчаса, говорит, на электричке.
Большая семья таджиков – близкие и дальние родственники – снимали старый домик в Подмосковье. Домик был изрядно покосившийся, приземистый, с пристройками и, видно, только благодаря этому не падал. Весь огород занимали три самодельные теплицы из пленки. Дорожки были аккуратно выложены камнями и битым кирпичом. Две девушки колотили толстые одеяла, развешанные на заборе.
Заправляла всем старшая сестра Сапара Гульнара, улыбчивая и смешливая тетка в шелковом малиновом халате, из-под которого видны были ярко-желтые шальвары. Толстая, но быстрая и ловкая и в словах и движениях. Потолки в доме низкие, натоплено тепло, в большой комнате мебели не было, ковры на полу, подушки. Девочки вошли, осматриваясь. В углу на подушках сидел пожилой мужчина, в толстом таджикском халате и тюбетейке. Сапар познакомил со всеми, большинство были одеты обычно, в джинсы, спортивные трико и майки.
– Ай, красависы! – пела Гульнара, рассматривая девчонок, а Настю даже ощупала за бока и плечи, скривившись на ее худобу, и ласково погладила по щеке. – Руськи красависы! Ходите-ходите… руки мойте? Что хотите-е-е? А-а, это у нас на улиса ходить над-да!
Она что-то сказала по-таджикски маленькому мальчику, тот, быстро оглядываясь смышлеными глазками, повел их к туалету за домом. Открыл дверь, и когда Настя зашла, приник к щели. Катя позвала его, присела:
– Тебя как зовут? – Катя хотела обнять, но черноглазенький, стриженый налысо мальчишка не дался. Молча на нее смотрел, потом быстро побежал в дом. Тапочек слетел, он затормозил, вернулся, не сразу его надел и, надевая на ходу, скрылся в проеме двери. Громко о чем-то заговорил там. Мальчишка был совсем, как Андрюшка, постарше только. Через минуту, он уже тащил за руку Сапара и что-то быстро лопотал.
Сапар подошел, улыбаясь:
– Переводчика привел! – кивнул на мальчика.
Они долго ужинали. Все сидели за большим дастарханом, накрытом на ковре. Женщины и дети – у дверей.
– Мы – женщины – обычно там кюшаем, – широко улыбаясь, объясняла Гульнара, показывая на кухню, – гости когда, все тут, – она опустила ладони на ковер и счастливо засмеялась. – А когда Таджкстан дома ходим… дома только кухня сидим, все приготовим мужчинам и сюда не заходим! Они все сами в кухня берут и сюда кладут. Тут кюшают! –
