Элис, тебе только работать в похоронном бюро. У тебя шесть черных костюмов.
– Еще не поздно переквалифицироваться, – пошутила я.
Лола вытащила из шкафа коротенькое серебристое платье и приложила ко мне.
– Ни за что! Я его уже десять лет не надевала.
– Для танцев самое то.
– Да я в него, пожалуй, уже и не влезу.
– Чушь! – Лола свирепо посмотрела на меня: – Ты выходишь в свет, Элис, поняла? Позволь перед выходом тебя немного привести в божеский вид.
Представление о божеском виде включало в себя завивку волос, покраску ресниц и наложение полутонны тонального крема. Перед тем как спуститься и сесть в такси, она заставила меня вновь посмотреться в зеркало. Серебристое платье чарующе мерцало во всех нужных местах. Подруга башней возвышалась надо мной в коротком зеленом платье и легинсах, обтягивавших ее длинные ноги, как вторая кожа.
– Мы потрясающе выглядим, – проворковала она. – Мужики из-за нас будут рвать друг друга в клочья.
Друзья Лолы жили рядом с вокзалом Ватерлоо в квартире с крошечной гостиной. Когда мы приехали, вечеринка уже была в самом разгаре.
В воздухе ощущался явственный запашок «травки». Основную часть собравшихся, по всей видимости, составляли актеры. Голоса в два раза громче обычного, томные позы, наигранная жестикуляция. Не успела Лола переступить порог квартиры, как моментально бросила меня на произвол судьбы.
– Пойду строить глазки. Здесь полно театральных агентов, – успела она шепнуть, прежде чем раствориться.
Вскоре она уже стояла, прислонившись к стене, и делала вид, что внимательно слушает какого-то малосимпатичного коротышку, будто он самый обаятельный собеседник в мире. Я же вспомнила, почему перестала ходить на вечеринки. Комната была так плотно набита людьми, что невозможно дышать. Неожиданно мне улыбнулся какой-то блондин с неестественно белыми зубами.
– По-моему, я где-то вас видел, – произнес он. – Кажется, в Донмаре в пьесе Чехова, верно?
Я отрицательно помотала головой.
– Да ладно вам. Потом расскажете.
Схватив мою руку, он потащил меня через застекленные двери на расположенную на крыше дома террасу. Народ отплясывал под микс мотауна и транса. Казалось, два разных поколения отчаянно сражались в каждой новой песне. Блондин назвал мне свое имя, но из-за оглушительной музыки я его не расслышала. Поскольку мы уже начали танцевать, это не имело значения.
Чтобы выйти на танцпол, мне хватает пары рюмок, и если я вошла в раж, то меня уже не остановить. Состояние такое же, что и при беге. По жилам разливается алкоголь и гормоны счастья. После нескольких песен мир обрел более привлекательные очертания, и поездка в Блэкхит отодвинулась куда-то на задворки сознания.
– Хотите еще выпить? – спросил, вернее, прокричал мне на ухо все тот же блондин.
Я отрицательно мотнула головой, и он исчез. Его место тотчас занял другой, с красивыми чертами уроженца Северной Африки. Затем к
