у людей.
– У каких людей?
– У каких встретим! Язык до Киева доведет. Вон, видишь фуру, которая свернула на обочину? Давай за ней. Подойди и спроси, как выехать на Клермон-Ферран.
Так и сделали. Жан сказал, что он второй раз в жизни спрашивает что-то у людей (первый раз был, когда мы искали гостиницу), он привык все больше полагаться на карты!
Водитель фуры оказался хорошим дядькой, который нам все толково объяснил и даже нарисовал схему. Мы заехали совсем не туда – еще бы! Но возвращаться он нам не советует, потому что легко запутаться. Он предложил двигаться в том же направлении и сделать большой крюк, но тем верней добраться до цели. Я стояла рядом и слушала. Языка я не знаю, но мне охота было посмотреть на французского дальнобойщика вблизи. Если бы не французское лопотанье – от нашего не отличишь.
Когда мы двинулись, солнце уже наполовину село. Жан вел машину на скорости сто двадцать – сто сорок, но дорога была такая хорошая, что, если бы не ночь, можно было бы и под сто шестьдесят. Нас почти все обгоняли.
По пути заезжали в придорожные кафешки, что-то ели… Очень вкусный салат с макаронами, яйцами и креветками, какие-то пирожные, еще не помню что – я была так голодна, что проглатывала все, что мне давали. Жан пил много кофе, чтобы прогнать сон.
На одной из остановок, когда есть уже не хотелось, и мы вышли пройтись по свежему воздуху для бодрости, я заметила, как он нащелкивает на своем телефоне какой-то текст.
– Эсэмэска Даниэль, – пояснил Жан, поймав мой взгляд.
Я хотела спросить: «Она ждет нас»? – но почему-то не посмела.
Снова сели, поехали. Стояла глубокая ночь. Очень хотелось спать, но я не смыкала глаз, следила за Жаном. Чтобы он не уснул за рулем, время от времени развлекала его разговорами.
В Крессак прибыли уже в час ночи.
– Это мой дом, – сказал Жан, когда в темноте мы выбирались из машины.
Мы вошли в полуосвещенную… даже не знаю, как назвать это помещение – довольно вместительное и причудливой формы. Если бы не мебель, я подумала бы, что это зал для танцев. Под ногами гладкая плитка, тонущие где-то в полумраке светлые стены.
Нас никто не встречал. Я снова хотела спросить про Даниэль, но слова завязли у меня в горле.
Сразу налево была кухня, туда мы и пошли.
– Чаю? – спросил Жан, падая от усталости.
– Вина, – ответила я, чувствуя, что каждое их моих век весит по нескольку тонн.
Он принес бутылку чего-то белого, разлил по бокалам. Мы выпили стоя, потому что, если бы сели, то уснули бы тут же, на стульях. Жан произнес короткий тост в честь моего приезда, я в ответ не сказала ни слова – не было сил.
– Пойдем, я покажу тебе твою комнату, – сказал он и повел меня через непонятное пространство в темный коридор со множеством дверей. Это были всё спальни, гостевые и служебные помещения.
В моей комнате стояла большая старинная кровать резного дерева, такой же шифоньер и тумбочка – я думала, такую мебель выставляют
