пару. Конечно, я привыкла к свободе, но стояла зима, и я была очень рада пожить в теплом доме с двухразовым питанием…
Первое, что сделали мои новые хозяева, это искупали меня в отвратительном вонючем шампуне, от которого, следует отдать ему должное, передохли так долго докучавшие мне блохи.
Потом мне дали имя. Собственно, так и появилась на свет Шейла, по имени какой-то древней прабабки моей хозяйки. После помывки и крещения мне было предложено целое блюдце восхитительной вареной трески. Так круто изменилась моя судьба…
Мне бы жить, да радоваться такому повороту, однако жизнь в доме вовсе не стала раем. Хотя женщина довольно ласково относилась ко мне, но муж, по совместительству оказавшийся директором одного из крупнейших московских универсамов, постоянно шпынял. Коварные измышления, что от меня дурно пахнет, блохи скачут по его постели, и я делаю по углам лужи – выводили меня из себя. Я честно старалась вести себя смиренно, испытывая чувство благодарности за избавление от нелюдей, которые могли пустить меня на ужин. Но лысый богатей почему-то невзлюбил меня. Наверное, я напоминала его жену, которая осточертела за долгие годы совместного существования, и он вымещал на мне все накопившееся недовольство; благо, я ничем не могла ответить. При мне они часто скандалили, слышать это было невыносимо… Я вообще не понимаю, зачем люди живут вместе.
Ирина часто брала меня на субботний променад в универсам своего мужа – там она затаривалась всякой вкуснятиной на неделю. На меня надевали красивую голубую шлейку, и я беспрепятственно разгуливала по магазину с хозяйкой, заглядывая во все щели, но не позволяя себе ничего лишнего – я очень старалась быть воспитанной кошкой.
Наблюдая за женщиной, энергичной, гибкой и красивой, как кошка, я недоумевала, почему она выбрала себе в спутники такого неказистого, толстого и злого кота. Великая доминанта денег в человеческом обществе была мне непонятна. Когда муж уезжал по делам, она словно оживала. Иногда мы вместе слушали классическую музыку и даже танцевали под нее. Она выделывала на ковре разные смешные балетные па, а я скакала вокруг, ошалевшая от радости, и драла ковер когтями… Бывало, развалившись на плюшевом диване, мне читали вслух отрывки из умных и интересных книг, а я вальяжно внимала родному голосу, прикрыв глаза и напевая про себя извечную кошачью песню любви… мхррррр…. мхррррр….
Редкие письма от сыновей, мальчишек-близнецов, учившихся в английском колледже, тоже открывались для совместного чтения.
Я знала все закоулки в квартире, и даже тайник хозяина, куда он частенько что-то прятал. Это мне было понятно – у меня тоже был свой тайник за диваном, где я хранила куриные косточки и разные игрушки: пробку от бутылки, шарик из фольги, две скрепки и катушку. Что говорить – мне нравилось в этом доме! И если бы не мерзкое отношение ко мне толстяка, я была бы просто счастлива…
Прошло полтора месяца. Я подросла, оправилась… А в одну из летних ночей внезапно почувствовала в себе то…
