Раппортом, в 1951 году была подтверждена химическим синтезом. В 1952 году было доказано, что энтерамин и серотонин – одно и то же вещество. В 1953 году нейрофизиологам Ирвину Пейджу и Бетти Твэрег удалось обнаружить серотонин в головном мозге. После открытия серотонина началось изучение его рецепторов. В 1957 Джон Гаддум провёл ряд исследований, по итогам которых выяснилось, что серотониновые рецепторы неоднородны: способность серотонина сокращать гладкие мышцы блокировалась диэтиламидом Д-лизергиновой кислоты (ЛСД – мощный галлюциноген и психотропный препарат вёл себя как антагонист серотонина в периферических тканях), а свойство возбуждать вегетативные нервные узлы предотвращалось морфином. Соответствующие рецепторы были названы „Д“– и „М“-серотониновыми рецепторами. В 90-х годах XX-века с помощью методов молекулярной биологии удалось выяснить, что существуют по крайней мере 14 видов серотониновых рецепторов, которые отвечают за разнообразные функции серотонина… Видите, как ловко к серотонину присовокупили не только морфий, но и ЛСД! И вскоре его назвали „гормоном счастья“ и „наркотиком“. Таким образом, с серотонином как родоначальником нового ряда психотропным препаратов – эндорфинов, было покончено… Опять же все по той же самой причине, которую не побоюсь назвать: заговор западных фирм-производителей синтетических психотропных препаратов!»..
Зал безмолвствовал.
«Не наши» психофармакологии безмолвствовали угрожающе… Но ни один не сорвался с места и не ушел из зала!..
…Владимир Николаевич открыл широко рот, опять не отворачиваясь от зала и долго брызгал туда дезодорантом. Потом, с нескрываемой иронией начал так:
«Товарищи и коллеги! Если у кого-либо из вас возникла хульная мысль, что у меня в дезодораторе наркотик – прошу подойти и попробовать… Я извиняюсь, что часто им пользуюсь, стоя здесь на трибуне, но моя эмоциональная речь вызывает не сухость во рту, а неприятный запах… это, кстати, запах серотонина!»
Зал от такого неожиданного поворота в выступлении, сделанного докладчиком, растерянно охнул! А Владимир Николаевич продолжил, как ни в чем, ни бывало:
«Я заканчиваю. Осталось сказать только самое главное! Я заверяю вас, коллеги, что никто не сможет доказать, что феназепам, имеющий одну и ту же формулу с вашими бензодиазепинами, выработан по вашей схеме! Потому, что ваши бензодиазепины – синтетические психотропные препараты, о которых вы ничего не можете сказать в отношении их действия на организм больного человека, на его психику. А советский бензодиазепин, наш феназапем – эндорфин, и добыт он из органов теплокровных животных! Все, что отличает советский феназепам от инородных бензодиазепинов, относится и к советскому пиразидолу, мягкому антидепрессанту – эндорфину, очень близкому к серотонину… У меня все! Благодарю за внимание и терпение. Каждый из присутствующих,
