не страшно тебе остаться одной?
– Мне?! Да я всю жизнь одна. Страшно не одной быть, а обремененной. Неужели я себя одну не прокормлю?
– Смелая ты, Маша.
– Какое – смелая! Типичная баба – трусиха и эгоистка. Была бы смелой, ребенка бы оставила: пускай развод, пускай условия – небось вырастет. А ты почему не оставила?
– Муж не хотел.
– По материальным условиям?
– Вроде. Он военный. Жизнь кочевая, сегодня – здесь, завтра – там. Ребенок в такой жизни ни к чему. А если война?
Верочка повторяла слова Александра Ивановича, но здесь, под столом, они звучали хило, неубедительно.
– Гм-гм, – отзывалась Маша. – А любишь его?
– Очень…
– Это-то и плохо. А я бы на твоем месте оставила. Пускай кочевая жизнь – взяла ребенка и поехала…
– Я тоже так думала. Он не хотел.
– А он у тебя не сволочь? По совместительству.
– Что ты, Маша! – ужаснулась Верочка. – Он прекрасный, замечательный человек. Если бы ты знала…
Перед нею плыли картины их любви. Как он взял ее за руку, как сказал… Как покачнулись стены… Какое у него было благородное, сверкающее, да, сверкающее лицо… Ничего этого нельзя было объяснить Маше.
– Ну-ну, – соглашалась Маша, – люби…
За несколько дней в больнице Верочка с Машей сблизились той скороспелой, но подлинной близостью, которая часто возникает у женщин в беде (а ведь они были в беде, хоть и в малой…). Обменялись адресами. Маша обещала даже приехать в гости (Верочка, сама себе не хозяйка, ничего обещать не могла). Выписывались они в один и тот же день. За Верочкой приехал в казенной машине Александр Иванович с большим букетом роз (где он их достал в такое время года?). Верочка, всегда любившая розы особой, пристрастной любовью, сияла, прижимая к груди букет, все еще чувствуя себя виноватой, но великодушно прощенной… Машу никто не встречал. Она стояла на крыльце больницы столбиком, скромненькая, неказистая, пальтишко с куцыми рукавами, словно она из него выросла, на голове шапкаушанка, одно ухо вверх, другое вниз – ну мальчишка, и только. Стояла и нахально смеялась светлыми глазами.
– Познакомься, Маша, это мой муж, Александр Иванович.
– Догадалась, – сказала Маша, дерзко усмехнувшись уже не только глазами, но и маленьким усатым ртом.
– А это Маша Смолина, моя соседка. Если б не она…
– Очень приятно, – сказал Александр Иванович с полупоклоном, не подавая руки. – Вас подвезти?
– Благодарю, не надо.
Как-то залихватски прозвучало это «благодарю».
Попрощались. Верочка села в машину, подминая под себя полу тяжелой шубы. «Поехали», – сказал Александр Иванович. Машина тронулась. Небольшая фигурка все еще стояла на крыльце, ухо шапки трепыхалось на ветру, будто махая на прощанье…
– Ну, как она тебе? – спросила Вера, сама удивляясь, что она на «ты» с таким важным, начальственным
