оружие, в том числе и климатическое.
Олдос на секунду остановился, чтобы перевести дыхание, после чего продолжил рассказ.
– Они подчинили себе погоду и все природные стихии. Они насылали на бунтующие города и страны землетрясения и цунами, ужасные смерчи и природные пожары, уничтожающие все живое на своем пути. Большинство северных стран вымерло от адского холода в одночасье. Южные земли спалило нещадное солнце. Постепенно людей на планете оставалось все меньше. Животным, птицам и насекомым тоже пришлось несладко. После капитальной стерилизации – это был один из самых ужасных видов оружия массового поражения, к концу века в живых практически никого не осталось.
Олдос глубоко вздыхает и опускает вниз глаза. Берет в руки бокал с остывшим ароматным кипятком и делает глоток. Я уже слышала эту историю и не раз. Но снова и снова перед моими глазами возникают картины из того далекого прошлого и образы тех несчастных людей, ставших жертвами глупой денежной войны.
– Стеклянный город, в котором мы живем, был построен в самом конце войны. Он стал убежищем для всех, кто уцелел. Но дело в том, – дядюшка Олдос снова косится на соседские стены, – что наша Стекляшка – не единственный живой город на земле.
Из моего рта вырывается нервный смешок. Лицо Эль искажает изумление. Взгляд Виктора делается стеклянным. Кажется, никто из нас пока не осознает того, что нам только что рассказали. Я ожидала услышать нечто подобное. Я даже ждала этого откровения, но до последнего не верила в то, что такое возможно. И теперь мое сердце замерло в ожидании продолжения. Олдос натягивает улыбку, глазами напоминая нам, что пора поиграть на публику. Мы поддерживаем его и смеемся. Я улыбаюсь, как ни в чем не бывало, а в горле застрял нервный комок.
– Значит, это правда, – взволнованно шепчу я.
– Да, – кивает Олдос. – Но мы никогда не сможем говорить об этом открыто.
– Но почему? – спрашивает Эль. – Разве люди не должны знать о том, что не одиноки на этой планете?
– Что мир гораздо больше, чем нам говорят, – продолжает Виктор.
– Нет и еще раз нет, – отрезает Олдос. – Вы посвящены в эту тайну и обязаны хранить ее до последнего дня. Никогда не забывайте про свое обещание.
Мы переглядываемся и дружно киваем. Мы любим Олдоса и не хотим ему навредить, а это значит, что каждый из нас будет держать язык за зубами.
– Есть и другие города? – спрашивает Виктор.
– Один город, – отвечает Олдос. – Там тоже живут люди. Их гораздо больше, чем в Стекляшке. У них все немного иначе.
Олдос медленно глубоко вздыхает и также медленно и долго выдыхает. Словно раздумывает, стоит ли продолжать посвящать нас в эти тайны. Вероятно, он понимает, что без ответов мы не уйдем, поэтому продолжает.
– Вам будет тяжело
