бы опасен ни был старый маг. Байяз явно не имел практического опыта на политической арене.
– Какой прок от любви простонародья? И деньги, и солдаты, и власть – все у дворян!
Байяз закатил глаза.
– Слова ребенка, легко поддающегося на уловки и балаганные фокусы! Откуда берутся у дворян деньги, как не от налогов с крестьян? Кто их солдаты, как не сыновья и мужья простых людей? Откуда лорды черпают свою власть? Лишь из покорности вассалов, и ниоткуда больше. Когда крестьян охватывает серьезное недовольство, власть может исчезнуть в мгновение ока! Возьмем хотя бы случай императора Дантуса.
Байяз указал на одну из многочисленных статуй: одна рука ее была отломлена у локтя, а другая протягивала вперед пригоршню мусора, уже увенчавшуюся пышной шапкой из мха. На месте носа зияла грязная впадина, придававшая лицу императора Дантуса выражение вечного изумленного замешательства, как у человека, застигнутого врасплох при отправлении естественной нужды.
– Ни одного из правителей подданные не любили больше, чем его, – продолжал Байяз. – Дантус привечал любого как равного себе, он всегда отдавал беднякам половину своих доходов. Однако дворяне устроили против него заговор, нашли императору замену и бросили его в тюрьму.
– Да неужели? – буркнул Джезаль, уставившись на полупустую площадь.
– Однако народ не покинул любимого монарха в беде. Люди вышли на улицы и восстали, их невозможно было усмирить. Кого-то из заговорщиков схватили и повесили, тогда другие устрашились и сами вернули Дантуса на трон. Так что вы видите, мой мальчик: любовь народа – надежнейший щит правителя.
Джезаль вздохнул.
– По мне, постоянной поддержки лордов вполне достаточно.
– Ха! Их любовь дорого обходится и ненадежна, как переменчивый ветер! Разве вам, капитан Луфар, не доводилось бывать в Круге лордов на заседании открытого совета?
Джезаль нахмурился. Возможно, в болтовне старика было какое-то зерно истины.
– Ха! – снова фыркнул Байяз. – Такова любовь благородных. Лучшее, что с ними можно сделать, – это разделять их и извлекать выгоду из их соперничества, заставлять их соревноваться за мелкие знаки твоей благосклонности, присваивать себе их успехи и прежде всего следить за тем, чтобы никто из них не стал слишком могущественным и не бросил вызов твоему величию.
– А это кто? – спросил Джезаль.
Одна из статуй была заметно выше всех прочих. Внушительного вида человек, в зрелых летах, с густой бородой и вьющимися волосами. Его лицо было привлекательным, но возле губ залегла суровая складка, а лоб пересекали морщины, говорившие о гордости и гневливости. С таким человеком лучше не шутить.
– Это мой учитель Иувин. Не император, но первый и единственный советник многих из них. Это он построил империю, и он же стал главным виновником ее падения. Великий человек, однако великие люди совершают великие ошибки. – Байяз задумчиво
