лаборатории. – Хотя бы одного волоска!
– Скорее всего, он лысый, товарищ генерал, – переминался с ноги на ногу уставший эксперт. – Лысый как…
– Как кто? – еще больше побагровел генерал, не отличавшийся богатством шевелюры.
– Как колено, – кротко уточнил зубр экспертиз.
Светла не снилась три ночи подряд. Днем она тоже молчала и не отзывалась. Тем временем, Рощин закончил рисовать Цирцею и приступил к богине лунного света.
Художник долго искал единственно верную композицию. Стоя? Сидя? Лёжа? Он безуспешно много раз пытался услышать пожелания самой героини будущей картины. Влад точно знал лишь чувство, которого он хотел добиться от зрителя. Непреодолимое страстное стремление помочь, спасти, защитить. От кого или от чего – неизвестно, но обязательно сделать это. Здесь и сейчас! Рощин намеревался изобразить на полотне собственные порывы.
Первыми на эскизах всегда появлялись глаза, и только потом овал лица Светлы. Но говорить должен не только взгляд, а всё тело. Положение рук, ног, поворот головы – всё должно звать на помощь и одновременно выражать внутренний покой, мир в душе. Никаких воплей, а лишь шепот, который всегда убедительнее. Время замерло для живописца с раннего вечера до позднего утра…
Перед глазами у него сидела Светла, поднимающая тяжесть русых волос с плеч, перед тем, как заколоть их сияющей змейкой. Девушка вопросительно игриво смотрела прямо в глаза, а казалось, что в его сердце. Он хорошо помнил этот сон, и хотя в нем его фея стояла в легком сарафане и с ожерельем на шее – на картине она обнаженная сидела на качелях. Впрочем, ожерелье осталось. Ноги в коротких белых сапожках, колени плотно сжаты и наклонены чуть на бочок. В каждое мгновенье она может упасть, ах, красивые девушки так беспечны! Её надо успеть подхватить на руки! Величайшее счастье для любого мужчины – подхватить эту богиню на руки! Просто спасти ее, и может тогда она обратит на него свое внимание. Именно на него одного. И пригласит в свой мир, где всё такое же неземное и прекрасное, как она.
В конторе Влад, несмотря на бессонную ночь, ощущал бодрость и прилив сил. Он уже прочитал про арест злодея и неведомо откуда взявшуюся запись преступления. В его голове роились гордые мысли, что теперь он сможет раскрыть любое убийство, если рядом растет дерево. Правда, уже совершенное убийство. Постфактум. А нельзя ли предупреждать их? Могут ведь бандиты обсуждать планы где-нибудь в парке или летнем ресторанчике. На даче, в конце концов!
В разгар его исканий в мастерскую забежала Наташа, положила на стол сверток с бутербродами «к чаю» и на ушко шепнула про «соскучилась» и «может, сегодня вечером». Рощин красноречиво закивал:
– Хочешь, поедем ко мне?
– Еще бы! Покажешь свои картины?
– Конечно. Наташ, занеси директору моё заявление, если не трудно.
– Какое заявление?!
– На
