Пушкин в русской философской критике. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Пушкин в русской философской критике - Коллектив авторов страница 63

Пушкин в русской философской критике - Коллектив авторов Российские Пропилеи

Скачать книгу

в нем не было; он вдруг созрел и возмужал – пропел и замолчал, и первые звуки его уже ему не возвратились»[115].

      В разговоре со Смирновой Пушкин упоминает о подражаниях Мицкевича Байрону, как об одном из его главных недостатков. «Это – великий лирик, – замечает Пушкин, – пожалуй, еще слишком в духе Байрона, он всегда более меня поддавался его влиянию, он остался тем, чем был в 1826 году».

      Вот как русский поэт понимает значение «Фауста». Фауст стоит совсем особо. Это последнее слово немецкой литературы, это особый мир, как Божественная Комедия; это – в изящной форме альфа и омега человеческой мысли со времен христианства».

      В критической заметке о Байроне Пушкин сравнивает «Манфреда» с «Фаустом»: «Английские критики оспаривали у лорда Байрона драматический талант; они, кажется, правы. Байрон, столь оригинальный в “Чайльд-Гарольде”, в “Гяуре” и “Дон-Жуане”, делается подражателем, как только вступает на поприще драмы. В “Manfred” он подражал “Фаусту”, заменяя простонародные сцены и субботы другими, по его мнению, благороднейшими. Но “Фауст” есть величайшее создание поэтического духа, служит представителем новейшей поэзии, точно как Илиада служит памятником классической древности».

      Пушкин не создал и, по условиям русской культуры, не мог бы создать ничего, равного «Фаусту». Но у Гёте, кроме этого внешнего, исто рического, есть и великое внутреннее преимущество перед русским поэтом. Как ни ясна и ни проникновенна мысль Пушкина, она не озаряет всех бездн его творчества. Художник в нем все-таки выше и сильнее мудреца. Пушкин сам себя не знал и только смутно предчувствовал все неимоверное величие своего гения. «Ты, Моцарт, – бог, и сам того не знаешь». Отсутствие болезненного разлада, который губит таких титанов, как Байрон и Микеланжело, гармония природы и культуры, всепрощения и героизма, нового мистицизма и язычества – в Пушкине естественный и непроизвольный дар природы. Таким он вышел из рук Создателя. Он не сознал и не выстрадал своей гармонии.

      То, что Пушкин смутно предчувствовал, Гёте видел лицом к лицу. Как ни велик «Фауст» – замысел его еще больше, и весь этот необъятный замысел основан на сознании трагизма, вытекающего из двойственности мира и духа, на сознании противоположности двух начал:

      Du bist dir nur des einen Trieb bewußt;

      O lerne nie den andern kennen!

      Zwei Seelen wehnen, ach! in meiner Brust,

      Die eine will sich von der andern trennen;

      Die eine hält, in derber Liebeslust,

      Sich an die Welt mit klammernden Organen.

      Die ander hebt gewaltsam sich vom Dust

      Zu den Gefilden hoher Ahnen[116].

      Из этого разлада двух стихий – «двух душ, живущих в одной груди», возникает двойник Фауста, самый страшный из демонов – Мефистофель. Борьба Отца Светов с духом тьмы, борьба этих вечных врагов в сердце человека, неутолимо жаждущем единства, – таков смысл трагедии Гёте. Небо и ад, благословения ангелов и проклятья демонов, христианская мученица любви Маргарита и языческая героиня Елена, дух северной готики и дух эллинской древности, сладострастные

Скачать книгу


<p>115</p>

Письмо от 24–25 июня 1824 г.

<p>116</p>

Ты верен весь одной струне // И не задет другим недугом, // Но две души живут во мне, // И обе не в ладах друг с другом. // Одна, как страсть любви, пылка // И жадно льнет к земле всецело, // Другая вся за облака // Так и рванулась бы из тела. // (Гёте. «Фауст», I, 1110–1117. Пер. Б. Пастернака).