не щадя подвески. У Маруси сжималось сердце, когда она видела свою любимицу в компании крашеных кудрей и силиконовых прелестей.
Перемены не обошли стороной и ее жизнь. Два с половиной поклонника каждый вечер топтались перед рестораном, поджидая ее выхода. К Фильке, который был половиной, она откровенно благоволила и таскала ему котлеты из кухни. Два других были всего лишь мужчинами, которые соревновались в тщетных попытках привлечь ее внимание. Цветы и конфеты доставлялись в гримерку к каждому выступлению. БМВ и ауди дымили трубами, и оставалось только понять, кому из немецких автопроизводителей она отдает предпочтение. Билеты на концерты или столик в ресторане областного центра можно было выбрать в любой момент.
Марусе было бы откровенно смешно, если бы не было так грустно. Поклонники были молодые, велись на ее недоступность и столичные манеры, рассказывали наперебой о заграничных турне и сорили деньгами, заказывая песни. Дмитрий Алексеевич был прав, на чаевые в медвежьем углу она могла бы безбедно жить, не заботясь о завтрашнем дне. Правда, она никому не отдавала предпочтения и возвращалась домой в сопровождении почетного эскорта из двух машин и Фильки, неспешно трусящего по обочине. Когда на исходе второй недели она обнаружила на пороге квартиры две одинаковые корзины с цветами, ее разобрал такой хохот, что соседская дверь приоткрылась и домработница окинула ее подозрительным взглядом. Но Маруся продолжала хохотать, затаскивая цветы в квартиру и представляя, как два героя мерились корзинами у входа в подъезд.
Подобный стиль ухаживания был ей в новинку. Да и вообще ухаживания мужчин в последние двадцать лет она принимать отвыкла. Присутствие мужа отбивало у окружающих желание проявлять к ней сексуальный интерес. Димочка конкуренции не терпел ни в чем. И однажды утвержденное право собственности было окончательным и пожизненным, если он сам не решал что-то изменить.
Чем дальше река времени уносила ее от рокового дня, когда она написала записку и уехала, тем труднее ей становилось оценивать свой спонтанный поступок как единственно правильный и неизбежный итог ее семейной жизни. Ощущения были похожи на состояние больного после операции. Опухоль была успешно удалена, но действие анестезии закончилось и неизбежная боль накрывала широкими волнами, не давая возможности сосредоточиться на положительном итоге.
В один из дней она приехала к вечернему выступлению и обнаружила, что ресторан закрыт. Маруся подергала массивную ручку парадного подъезда и столь же безуспешно попыталась войти с черного хода. Запертый на все замки особняк был тихим и темным, а стеклянную дверь украшало лаконичное объявление: «Учет». Когда она вернулась к машине, на стоянку подкатил внедорожник, и хозяйский охранник вывалился из-за руля.
– Костя, – без приветствия начала примадонна, – что-то я не пойму…
– Садитесь! – Константин распахнул пассажирскую
