и сразу успокоилась. Одна – с чуть восточным очерком лица, каштановая, кареглазая девчонка ростом с Алёну, в джинсах и белой футболке с красно-чёрной угловатой надписью «Rammstein», из которой били такие же молнии.
– Наташа Петрова, – представилась она. Рука Наташи, мягкая, но живая, с тёплыми энергичными пальцами, оказалась весёлой. Минуту назад Алёна представить не могла весёлую руку, но едва прикоснулась, как тут же выдумала такое определение.
Вторая девочка – высокая, в бирюзовом сарафане на тонких бретельках, с чудесными стройными ножками и волосами такими же тёмными, как у Алёны, но гораздо длиннее, почти до пояса.
– Галя Штоппель, – назвалась она, блеснув ровными зубами, и пояснила: – Немецкая фамилия.
Галя выглядела разом и утончённой, и ещё пухленькой по-детски. Немного сутулилась, будто стесняясь пышной груди. А Галину ладонь Алёна просто не ощутила, настолько та оказалась узкой и тоненькой.
Наташа с Галей были из российского далека – обе омички, приехавшие в Питер в одном купе. Здесь у них не было родственников, знакомых – вообще никого, и девушки жили в общаге, пока сдавали экзамены: вдвоём в одноместной комнате на десятом этаже, куда втиснули ещё одну кровать.
На взгляд Алёны, они совершили почти что подвиг. О ней-то всё это время заботилась мама: не ходила вместе с Алёной на экзамены, не держала за руку под дверью, но охраняла от бытовых забот – только поступай. Алёна возвращалась из Университета, ложилась на диван и выключалась от нервного напряжения, едва успев продеть руку под подушку, а когда открывала глаза, её уже ждал готовый обед… или ужин, с этими белыми ночами трудно было понять. И если на Алёну вдруг нападало неверие: «Я не готова, всё забыла, кому я вообще нужна!» – опять же, мама умела привести её в чувство одним только словом. «Спокойно!..» – говорила она с невозможной интонацией, вроде Папанова в «Бриллиантовой руке», но ещё выразительнее. «…Козлодоев!» – заканчивала Алёна и, подпрыгивая, доставала пальцами люстру.
Спокойнее всего ей было на самом экзамене, когда подходила очередь. Алёна переступала порог аудитории и видела обыкновенных людей с усталыми лицами, сидящих возле окна. На столе между ними и Алёной были разложены билеты, не начинённые ни ядом, ни взрывчаткой. Чего боялась?… Она без дрожи и суеты брала тот билет, что и наметила за мгновение перед тем, как вытянуть руку. Читала вопросы и понимала, что всё это знает, знает даже с запасом! Если надо, может рассказать больше, чем требуется. Но её останавливали на середине.
И всё-таки до экзамена каждый раз надо было дойти, а потом дождаться следующего. Удалось бы это так легко, не будь рядом мамы? В этом Алёна сомневалась, а вот Наташа и Галя – молодцы, управились сами. Теперь, сменив десятый этаж на четырнадцатый, они, как и Алёна, тревожились, кто же будет соседкой.
Тревогам пришёл конец, девушки стали обживаться. Кому спать на той кровати, что у окна?
