не ожог. Толя говорил что-то странное, но не объясняет, что имеет в виду. Потом поговорим. Итак, в семь у входа?
Художница кивнула, глядя на него исподлобья, испытующе, серьезно, без улыбки. Этот взгляд он и унес с собой, сохранив его в памяти до вечера.
Дома его ждал Такэда.
– Тебя уволили? – удивился Никита, привычно хлопая ладонью по подставленной ладони приятеля.
– Я свободный художник, хожу на работу, когда хочу. Был у Три К?
– Слушай, не зови ты ее больше так… технически, а?
– Хорошо, не буду. Так ты был?
– Только что от нее, смотрел картины.
– В студии? Или в запаснике?
– Ну, не знаю где, там их было много, десятка три.
Такэда хмыкнул.
– Надо же! Ксения не всем показывает свои работы, несмотря на приветливость и некоторую наивность. Девушка это редкостная, такую встретишь одну на миллион, учти.
– Уже учел. – Никита сходил на кухню и принес запотевшую банку с квасом. – Мы с ней идем вечером в кафе в Москворечье.
– Это ты решил или она?
– Я. А что?
– Блажен, кто верует. Она не любит ходить по вечерам в кафе, рестораны и бары. Не то воспитание, не тот характер, не те устремления. Разве что в ресторан Союза художников, да и то очень редко. Она талантливый мастер…
– Я это понял.
– …и живет в своем мире, – докончил Такэда бесстрастно. – Она тебя взволновала, я вижу, но…
– Оямович! – изумленно взглянул на друга Никита. – Ты что? Откуда этот менторский тон? Или она – твоя девушка? Так бы сразу и сказал!
– Она мой друг. – Такэда подумал. – И ее очень легко обидеть.
Сухов сел, не сводя пытливого взгляда с безучастно рассеянного лица Толи, глотнул квасу.
– М-да… иногда ты меня поражаешь. Тебя еще что-то беспокоит?
Такэда выпил свой квас, помолчал.
– Беспокоит. Как случилось, что у вас в театре провалился потолок?
– Сцена, а не потолок. Провалился, и все. Наверное, поддерживающие фермы проржавели. Но я как раз ушел со сцены, надоело все, да и рука зачесалась так, что спасу нет.
Толя задумался, хмуря брови. Никита впервые увидел на лице товарища тень тревоги.
– То, что зачесалась рука, – символично, Весть говорила. Но то, что провалилась сцена… Неужели Они решили подстраховаться? Ну-ка, расскажи еще раз, как действовали эти твои «десантники» в парке.
– Зачем? – Сухов снова с внутренней дрожью вспомнил ледяной взгляд гиганта в пятнистом комбинезоне, его парализующее электроразрядами копье, странный голос: «Слабый. Не для Пути. Умрешь…»
– Дело в том, что в тот вечер в парке был убит еще один человек. Тот многоглазый старик, который передал тебе Весть… – Такэда не обратил внимания на протестующий жест товарища, – вот этот самый знак в виде звезды, шел к убитому. Вестник шел к Посланнику, и их убили обоих. Не смотри на меня как на сумасшедшего,
