потом политиков, а потом уничтожить толпу, вознесшую этих политиков на своих плечах к власти. История толпы не помнит, любил повторять отец Никиты, заставляя сына быть личностью, пока не добился своего: сын научился вкладывать в любое дело, чем бы ни занимался, все физические и душевные силы, заряжаться на максимальный результат, что и позволило ему не только стать мастером спорта по акробатике, а также профессиональным танцором балета, но индивидуумом с высокой степенью ответственности, как опять же говаривал его отец.
Обо всем этом вспомнил Такэда, услышав вздох друга. И вздохнул сам. Несмотря на все лестные отзывы и собственное мнение о Никите, он сомневался в том, что танцор справится с предстоящей миссией.
Но Вестник выбрал его!..
– Что вздыхаешь? – Толя выключил телевизор.
– Помнишь, как старик тянул руку? А ведь блямба у него на ладони формировалась сначала не пятиконечная. Ты знаток символики, пояснил бы. Весть! – передразнил Никита приятеля. – Что за весть? Может быть, пояснишь, какой смысл вкладываешь в это слово? Я умный, пойму.
– Позже, умник. А формировалась эта штука действительно интересно. Круг – это начало всему, знак Вечности, а треугольник в квадрате – символ соединения божественного и человеческого, небесного и земного, духовного и телесного. Вестник… м-м… старик как бы предсказал твой путь… если ты его начнешь.
– Чушь какая-то! Идти я никуда не собираюсь.
– В том-то и дело. Но, боюсь, тебя вынудят к этому. Все, все! Не будем об этом больше, а то подумаешь, что я немножко свихнулся на мистике.
– Не немножко.
– Спасибо.
– Не за что.
Зазвонил дверной звонок. Такэда встал.
– Обещай мне только быть осторожным.
– В каком смысле?
– В любом. Обещай, это серьезно. Я не всегда смогу прийти на помощь. И объяснить смысл предупреждения пока не могу, так что принимай на веру.
Такэда пошел открывать входную дверь, в прихожей зазвучал женский голос.
Никита медленно натянул простыню до подбородка – он спал летом без одеяла, – пребывая в шоке. Приятель, который должен был принести молоко, оказался девушкой.
Она вошла в гостиную вслед за Толей и остановилась, сказав: «Добрый вечер».
– Добрый, – просипел в ответ Сухов, убивая Такэду взглядом.
Девушка была прекрасно сложена. Не слишком высокая, но и не карманный вариант. Черты лица изящные, небольшой, правильной формы нос и прекрасные большие глаза, не то голубые, не то зеленые, глядящие без лишней томности и притворной робости, искренне и доверчиво. Лишь потом, часом позже, Никита разглядел, что одета она в скромный на первый взгляд летний костюм, в котором при более внимательном взгляде угадывался изысканный вкус и утонченность. Впрочем, удивляться этому не пришлось, девушка оказалась художницей. Звали ее Ксения, Ксения Константиновна Краснова. Такэда
