залы как очевидный виновник происшедшего…
– Что с вами, papa? – мелькнула на ходу испуганная Оленька.
– Твой братец! (бросил ей Сергей Львович и снова закричал): – Караул! – Караул! Убивают!
– Отец, что с вами?.. – Ах, этот Лев, подлец, всегда-то его нет на месте, во-время… Опять валялся с кем-то на сеновале, весь в соломенном опереньи. Да, осень уже, осень!.. Можно зад отстудить…
– Лев Сергеич, – вскричал отец торжественно – и впервые остановился. – Ваш отец оскорблен – до глубины души!
– Что, кто? – спрашивал Лев озабоченным тоном – то ли в самом деле, не поняв ничего – то ли поняв все…
– Я требую от вас – никогда… не общаться с этим монстром! с этим выродком-сыном… Проклинаю! – кричал он куда-то в пустоту, полную людей… – Проклинаю!
– Да что случилось, наконец? – не выдержал Лев.
– Он поднял руку на отца! ударил… замахнулся, то есть… Хотел прибить!
– Ничего не понимаю, – сказал Лев добродушно. В его светлых кудрях посверкивали соломенные нити… И неизвестно, чем бы все кончилось, если б на пороге спальни не выросла Надежда Осиповна с огромной мокрой повязкой на лбу… (такой мигрени у меня еще не было! о, моя голова! о!..) – и почти силком не втянула мужа в комнату.
– Что с вами? – спросила она мрачно. – Кто вас убивает?
– Александр, – сказал Сергей Львович, вдруг потеряв весь свой тон – ставши сразу жалким и робким.
– Ну, тогда это не страшно. Я думала… кто-нибудь… Чего вы кричите? И так – жизни нет! Вы мне надоели! (И легла на постель, отвернувшись.)
– Если б вы знали – до чего вы мне надоели!..
Спустя немного времени Ольга проскользнула к Александру и принялась плакать.
– Ты не знаешь, почему… ну, почему? наша семья не может жить, как все! Попробуй выйди замуж… Это те Пушкины, у которых сын с отцом дерутся?
– Да не трогал я его, не трогал! Можешь успокоиться!
– Знаю… – сказала Ольга и продолжала плакать. – Знаю. А что теперь делать?
– Понятия не имею. Мало мне обвинений политических – так еще и уголовное! Хорошенькое дело!
– Да, успокойся ты, успокойся! Никуда он не пойдет! Никто не узнает!
– Еще бы! Ты с ума сошла! Молва сейчас пойдет по всей округе, дай волю! Все мои враги будут рады уцепиться!..
– Да что ты сказал ему?
– Сказал – что сказал! Что грех брать на себя обязанность шпионить за родным сыном. А разве – не грех?
– Грех! – согласилась Ольга. – Не знаю сама – какая вожжа ему попала…
– Была, стал-быть, вожжа! – сказал Александр, лежа на постели и почти отвернувшись от нее.
Чуть погодя заглянул Лев. Покашлял в кулак, похихикал…
– Вас с отцом нельзя подпускать друг к другу – ей-богу!
– Спасибо! Это все одно, что сказать, что в пытошной
