Никаких чаев! Пусть бегут! Конституция на носу, а они чаи распивать мне тут! Я вам покажу заварку с девочками!
Под новый тренировочный костюм Юрик надел старый, шерстяной, под него ещё трико хэбэшное не забыл, на голову шапку ушанку, опустив меховые уши, завязал их тесёмочки, как делали в младшей группе детсада на прогулке. Кроме того, намотал на шею зимний шерстяной шарф тоже голубого цвета в три слоя и завязал шикарным узлом. Посмотрелся в зеркало: а что, неплохо получилось. Самое уязвимое место – ноги в резиновых вьетнамских кедах, конечно, обулся он с шерстяными вязаными носками, а всё равно несолидно для сорока градусов, однако в валенках не бегают в честь Дня Конституции, тем более когда их просто нет. В конце концов Юрик не собирается штурмовать Альпы и Чертов мост, даже на турецкий Измаил не претендует. Только до стадиона и обратно. Ну, может быть, круг почета сделает под рукоплескание снежных баб. От таких забегов здоровье будет входить в него прямо пудами. Будем тренироваться каждый день, а весной – на марафонскую дистанцию!
Когда группа спортсменов из двух человек браво спрыгнула с общежитского крыльца, этакими молодыми северными оленями легко заскользила по замёрзшему в лед снегу, Бармин неожиданно почувствовал себя совсем раздетым, будто перепутал сезон и выбежал в одних трусах на мороз. Он даже осмотрел себя удивлённо.
Мглистая серо-голубая пыль занимала всё видимое пространство от сугробов до неба. Облаков не видно, солнце розовым пятнышком плавает в густом плотном бульоне из дыма печных труб, общегородских ТЭЦ и миллиардов иголочек льда, распыленных неизвестным механизмом по всей атмосфере и больно колющих горло вместе с вдыхаемым воздухом. На него можно спокойно смотреть и даже не прищуриваться.
Пробежав семьдесят метров по проулку до проспекта Ленина, они не увидели ни одной живой души на главной магистрали города. И то: воскресенье, минус сорок один по Цельсию. Какой дурак, извините, попрется на улицу? Слева и справа потрескивали чёрными старыми, ко всему привычными брёвнами деревянные дома. Из всех труб поднимались к небу ровные столбы дыма от печей. Там завидовали, как никогда, обладателям центрального отопления: топи тут весь день, с охапками дров бегай в стайку – из стайки да только успевай уголёк вёдрами таскать. От перекалённых печных труб в такую погоду часто вспыхивают чердаки, и за одну такую морозную недельку в городе сгорает больше деревянных домов, чем за всю остальную зиму.
А центральники, наоборот, в морозы жутко завидовали тем, кто с печами живёт: захотел, да и подтопил печечку по такому времени, чтобы теплее бока греть, а тут трубы ржавые, батареи холодные – ни черта не греют, приходится калориферы самодельные устанавливать в спальне, чтобы к утру не околеть, которые электричество жрут немерено, на бешеные деньги. И вообще, того и гляди вся эта техника перемёрзнет где-нибудь или котел центральный, ой, не дай бог, взорвётся от перегрузки, не дай боже, не дай, и тогда
