нежели утром. Мороз усилился. Каринка вырядилась в песцовую шапку, дубленку с воротником-чернобуркой, по которому скользили её белокурые локоны с завитушками на концах. Длинные сапоги и стройная фигурка делали окончательно похожей на взрослую модницу, вслед которой оборачиваются мужчины. Новое зимнее пальто Юрика и длинный белый шарф под стать. Каринка оглядела недоверчиво, но вдруг взяла под руку, подвела к зеркалу, прищурила глаза:
– Высший класс, да?
На улице они смотрелись еще лучше. По крайней мере, встречные граждане, рискуя поскользнуться, разглядывали их, а не лёд под ногами, раскатанный за неделю беспечной молодёжью. В левой руке Бармин нёс тяжеленную сумку с книгами, правой с удовольствием поддерживал красотку. Не все же знают, что сестра по папочке родимому, иные явно завидуют. Возле магазина «Букинист» обычно толклись «жучки», перехватывая самые интересные книги у тех, кто приносил сдавать на комиссию. Сейчас на широком подоконнике магазинного окна тоже сидели два таких завсегдатая, от нечего делать болтая меж собой о последнем издании Кафки.
– Ставь сумку на окно, – распорядилась Каринка. – Подожди здесь, у меня в магазине дела кой-какие имеются. Кстати, о Кафке. Одна третьекурсница решила писать о нём курсовую, на что научный руководитель сказал ей приблизительно так: «Кафка… Кафка… П-шла прочь, мерзавка!» Я быстро.
Один из тех, что разговаривали об издании Кафки, в потрёпанной шапке пирожком и допотопном полупальто с мутоновым воротником, наклонился к Бармину:
– Что принесли?
– Ничего.
– Ясненько. А вам, по-моему, словарь Брокгауза-Ефрона требовался? Есть экземплярчик. Состояние неважнецкое, зато страницы все наперечёт. Сотня. Берёте?
– Нет, словарь мне не нужен.
– Ну как же, батенька мой, а разве не вы подходили недели этак три назад? У меня – память!
– Не подходил.
– Очень жаль. А вас лично что интересует? Есть последний Мопассан семитомный, широкий выбор Сименона, Агаты Кристи меньше… Может, фантастику предпочитаете, тогда рекомендую Стругацких. Цены самые приемлемые…
– Спасибо. Мне ничего не надо. Просто жду здесь человека.
– Уважаю, прошу извинить. Но если что, обращайтесь, – он приподнял серенький пирожок, кивнул как старому знакомому и возвратился к разговору о Кафке, тираж которого заставлял его собеседника страдальчески чмокать потрескавшимися губами.
Из магазина вышла Каринка с низеньким плотным молодым человеком в искусственной шубейке, лохматой шапчонке, на темечке обшитой кожей, с кожаным же козырьком, при очках. Пухлые щёки розовели крепким сибирским здоровьем, мороз им не страшен.
– Это одногруппник Витя Судаков, – представила Каринка, открывая сумку, – а это мой братец Юрик.
– Список есть? – спросил Витя, деловито заглянув в сумку.
– Конечно, есть, цену я обозначила желаемую, до рубля
