немолодой уже, лысоватый, полнеющий, был Алексею хорошо знаком. Работать с ним было приятно, глупых поручений он не давал, оперов жалел, все версии отрабатывал досконально, дела доводил до логического конца, то есть до суда. Увидев приближающегося Алексея, он пошел ему навстречу, выставляя ладошку для рукопожатия.
– Николаич, привет! – сказал он. Алексей пожал протянутую руку.
– Ты же вроде в отпуску, или разведка неправильно донесла?
– Здравствуй, Сергей Иваныч, и в отпуску и не в отпуску. Было два отгула, да, чувствую, сплыло.
– Ох-ох-хо, – привычно-притворно заохал Сергей Иванович, – такая наша доля.
Эта незатейливая игра повторялась при каждой их совместной работе и обоим нравилась, потому что как-то их объединяла.
– Что тут? – Алексей поднял угол простыни, что ли, или просто тряпки, которая прикрывала труп.
– Огнестрел, смерть около часа или чуть больше, остальное – после вскрытия, – опять же привычный ритуал. Следователь или опер должен спросить, мол, что тут, а судебный медик сказать, что подробности после вскрытия. Это было ясно и можно было не спрашивать, но надо как-то вползать в происшествие, за что-то хвататься, искать, опрашивать, выстраивать версии, докладывать и так далее. В общем, рутина.
Алексей тоскливо огляделся. Неподалеку, не решаясь подойти, маялся лейтенант Некрасов из его отдела. Алексей поманил его рукой:
– Кто из наших тут?
– Да все: я, Пестров, Вадим, Мальцев. – Что, других дел нет?
– Не могу знать, но, кажется, дело на контроле у… – Некрасов красноречиво поднял брови верх.
Алексей задрал голову:
– У Господа Бога, что ли?
Некрасов вмиг покраснел, вспотел, достал из кармана большой носовой платок и стал вытирать шею.
– Жарко сегодня, – неуверенно сказал он, явно стесняясь своей красноты.
– Ладно, не потей, выползем. А где все-то?
– Пестров по домам ходит, Вадим с дворником общается, Мальцев в опорный пункт пошел.
– А ты?
– А я для связи с вами оставлен.
– Ладно, ты, Миша, сходи пока за пирожками, что ли, а то я сегодня пообедать не успел, – протянул Алексей подчиненному пятисотку.
Что делается? Почему все происходит вокруг Натальи Сергеевны Голицыной? Участковый, тот, которого сегодня убили, звонил ему позавчера, попросил встретиться по делу об убийстве супружеской четы Горчаковых. Договорились сегодня попить пивка, как раз сейчас Алексей должен был звонить Фоме (так Фомина звали за глаза в отделе).
– Это хорошо, что не в праздник, хочу в выходные на дачу съездить, петрушку-морковку посадить, – сказал ему тогда Фомин, – а перед этим надо еще раз поговорить с Натальей Голицыной, с соседкой. Она точно знает больше, чем говорит.
– Почему ты
